— Неее, дед, не надо. И так весь город, кажется, знает, что у Склодовскому внуки приехали. Меня даже продавщица в "Пятерочке" вчера спросила, не твоя ли я внучка. Сразу ясно, что адмиральский внучкой тут быть круто.
— Александр Евгеньевич, ты тогда жену держи, Катя, ты вот здесь садись. Иди к штурвалу пойдёшь? — дед никогда за эти годы не делал различий между Катей и родным внуком.
Лёля, проведшая в таких катерах немало времени в юности, чувствовала себя уверенно. Шура любовался женой. Рыжая копна кудрей по ветру. Взгляд на горизонт. Валькирия, не иначе.
Минут через пятнадцать катер причалил к серому борту миноносца. Спустили трап. Прозвучала команда "Адмирал на борту".
Когда они поднялись на борт, Кате подал руку командир корабля. Ещё совсем молодой. С правильными чертами лица. Тонким носом и пухлыми губами. Глаза в длинных ресницах. Синие? Или серые?
Катя все эти детали быстро отметила про себя. Глянула на погоны. Кап три. Вспомнила, как когда-то Лёля ей рассказывала про морскую форму и погоны. Не такой уж и молодой, получается.
Пока офицер докладывал деду, Катя его разглядывала. "Капитан третьего ранга Ветров", — закончил доклад.
— Здравствуй, Вадим Андреевич, — подал ему руку адмирал, перейдя по флотской традиции к обращению по имени и отчеству.
— Приветствую, Владимир Максимович. Рад видеть. Будущего морского офицера нам привезли? — Ветров кивнул на Игоря, — Здравствуйте, Ольга Владимировна! Прекрасно выглядите! — Ветров церемонно поцеловал руку Лёле.
— Спасибо, Вадим. Вы уже кап три! Знакомьтесь, мой муж Александр. И дочь Екатерина.
Мужчины пожали друг другу руки.
Тыльную сторону Катиной ладошки Ветров тоже поцеловал. Катя вспыхнула.
— Вадим Андреевич ещё адмиралом станет, вот попомните моё слово! — хлопнул командира по плечу Склодовский.
Потом они прошли по всему кораблю от носа до кормы. Были в рубке, кают-компании, куда оказывается, без приглашения старшего офицера даже командир не имеет права входить. По трапам ходить оказалось совсем не просто.
На камбузе матрос-узбек делал плов. Лёля с Катей остались учиться.
Потом был обед. Катя ела, внимательно огдядывая офицеров. Задержала взгляд на командире. Тот опустил глаза в тарелку с пловом.
Её дед — фундаментальный, все ещё рыжий и кудрявый, был явно любим подчиненными. Он вёл себя свободно. Рассказывал байки. Все смеялись.
Игоря быстро сморило. И обратную дорогу в катере он спал на руках у отца. А Катя стояла возле штурвала. Вглядывалась в приближающийся берег.
Порулить, конечно, не дали. Но и без этого поездка была такая, что от эмоций и впечатлений можно было захлебнуться.
Эпилог 2
Лёля сидела на скамеечке на детской площадке возле поликлиники. Кирка с маленьким Алексом, должны были подойти с минуты на минуту. Игорь катался с горки. Потом уселся в песочнице. Ему четыре. Уже совсем большой.
Прибежал к маме за пакетом с совочком и формочками. Устроился рядом с белокурой девочкой чуть помладше. Поделился ведёрком. Вместе они настроили изрядное количество куличиков.
— Машенька, отдавай мальчику ведёрко, мы уходим, — раздался сбоку женский голос.
Лёля напряглась. Голос был ей совершенно точно знаком. Она тяжело обернулась. Живот уже большой, любой маневр даётся непросто.
Метрах в пяти стояла полноватая молодая женщина. И звала дочь.
Ирина Вересова. Будто совсем другой человек. Эдакая улучшенная копия самой себя. Черты лица стали мягче. Голос спокойнее. Жесты плавнее.
Она вытерла дочери ладошки, отряхнула юбочку. И они спокойно пошли за руку в сторону жилых домов.
Из здания поликлиники вприпрыжку выскочил Алекс Марк фон Ратт. Точная копия отца. Такие же веснушки и пронзительной синевы глаза. Гремучая смесь испанской, русской, финской и немецкой крови. Кинулся к Лёле обниматься. Изнутри живота его бурно поприветствовала совсем младшая Кузьмина. Лёля охнула.
— Алекс, осторожно, сыночек! Беги к Игорю. Ты как, Лёль? — на своих традиционных высоких шпильках Кира Ратт была по-прежнему ошеломительна.
— Ты с ним по-русски только?
— Ой, Лёль, мы конечно договорились, что "один родитель — один язык". Но этот крендель за неделю у бабушки с дедушкой в Карелии набрался такого! И по-фински, и по-испански. Приличные слова он учит гораздо медленнее! Я перекрестилась, что родители Йохена не знают ни того, ни другого. Хотя, судя по тому, как хохотал потом дедушка Фридрих, общий смысл ему был понятен.