— Даже я. А теперь представь, что ты — это я, а я — это ты. Ты входишь в комнату, а меня натягивает прекрасный, красивый, ослепительный мужчина. Не просто тупо натягивает, а делает мне так приятно, что я кричу его имя, изгибаюсь… Как хорошо… Боже… Экстаз… Ты бы меня простил? Понял и простил?! — повышаю голос.
Артем молчит.
Лицо бледное, глаза снова тухнут.
— Ты бы забыл о том, как во мне побывал член другого мужика, забыл бы о том, как меня хорошенько отымели у тебя на глазах?
Я черпаю силы из воздуха. Удивляясь самой себе…
— Ты бы забыл?! Ответь…
— Не все так просто.
— Да или нет. Да или нет!
На нас начинают обращать внимание.
— Это был бы худший день в моей жизни.
— Для меня он уже настал.
— Что мне сделать?!
— Через час я записалась на встречу, чтобы мы подали заявление на развод без претензий друг к другу. Нас разведут легко и быстро. Все, что ты мог, ты уже сделал, и я никогда не смогу простить. Не смогу забыть. Думаешь, я не пыталась тебя оправдать? Мне самой от себя противно, что я пыталась… И даже представила, будто мы сделаем вид, что этого не было, и потом мне вдруг стало так тошно, хоть выходи в окно…
— Аня! — подскакивает, пугливо тянется к моим рукам.
Я прячу их под столом.
— Мне так плохо, что приходится тебя видеть. Ты даже не представляешь. Как будто у меня сердце полно гноя, и я не могу жить дальше с этим чувством. Мне нужен развод… И если я тебе хотя чуть-чуть нравилась… раньше… О любви не говорю. Разве любимым изменяют? Если у тебя хотя бы была симпатия ко мне, в память об этих чувствах, пожалуйста, не затягивай. Я очень тебя прошу. Это все, что мне надо.
Муж закрывает лицо руками, сдавленно всхлипывает. Кивает головой, плечи трясутся.
У меня чувство, что от этого вся земля, весь мир начинает трястись…
Так больно…
Розовые очки не только бьются стеклами внутрь, эти осколки приходится еще и глотать.
Глава 30
Глава 30
Она
Спустя время
— Не спишь?
Вздрагиваю, обернувшись. Не ждала, что меня встанут проведать так поздно родители. Конечно, я приехала домой, а куда еще мне было деваться?
— Не спится, мам, — признаюсь со вздохом.
Разглядываю из окна дома двор дома, в котором я выросла и провела немало времени своей жизни. Даже не верится, но здесь все то же самое. Только железных качелей не стало, и грибка с песочницей — тоже.
— Поругались, значит, крепко.
Я еще не говорила ей. Сказала, что хочу приехать, соскучилась, а теперь не знаю. слов подобрать не могу.
А есть ли смысл тянуть?
— Отец так и говорит, там, наверное, драма. Подозревает, что ты с Артемом поцапалась. Плюс Артем нам несколько раз звонил за прошедший месяц, чего раньше за ним не замечалось. Раньше-то звонили вы всегда вместе, а он с нами только на большие праздники… — замечает мама. — Давай я тебе травяной чай заварю, попьешь, успокоишься.
— Думаешь, стоит? Все равно же не усну.
— Тебе только так кажется, Анют. Я тебе хороший чай заварю. Тамара, сестра моя, на Алтае отдыхала, привезла оттуда горный чай, травки чистые, ароматные. Тебе понравится, вот увидишь!
Погладив по спине, мама целует меня в плечо, отходит к рабочей поверхности. Я прислушиваюсь к привычным, бытовым звукам: щелкает крышка чайника, журчит вода, шумит в чайнике из-за сильного нагрева. Тихо стучат чашки…
Мама ополаскивает керамический пузатый чайник, никуда не торопится, и ее неспешность меня тоже баюкает. Боль все еще плещется внутри, но уже намного более спокойная.
— Двор все тот же, а качелей не стало, — замечаю просто так, чтобы было о чем поговорить.
— Снесли, в прошлом месяце. По плану, к концу весны будут устанавливать новую детскую площадку, план утвержден. Лишь бы не передумали и планы не поменяли, — замечает с улыбкой. — Радости будет море!
— Как вовремя, — замечаю спокойно и вдруг добавляю. — Я беременна.
— Ох! — слышится радостный вздох, полный счастья. — Анюта, счастье-то какое! Дождались!
Мама меня обнимает, целует со слезами.
— Тише, ну, — прошу, тоже всхлипывая. — Папу разбудишь!
— Вы чего шумите, девочки?
Папа выходит, позевывая в кулак, и смотрит на стол, с двумя чашками.
— Лена, — удивляется. — А как же твоя диета? После шести не ем, на ужин больше травы. Значит, после шести мы не едим, а после двенадцати чаи гоняем?
— Да брось, ну… — смущается мама. — И не гоняем мы чаи. Вообще!
— А это что… И что за повод для слез?
Мама оглядывается на меня, я киваю.
— Говори, ма.
— Аня беременная! — светится мама.
У папы пропадает сон из глаз, теперь и он меня целует, крепко стискивая.
— Внучок? Или внучка? Да, в целом, неважно…
Мама тоже подходит, чтобы обнять меня. Я оказываюсь стиснута между двух самых близких людей. От них так приятно веет теплом, знакомым ароматом квартиры.
Часы на стене тикают громко. Отстают. Сколько себя помню, они всегда отстают, но это старый подарок друзей, родители их не собираются менять.
Семья у меня вообще не из тех, что стремятся кардинально что-то в своей жизни менять, с неба звезд никогда не хватали, но жили мирно и дружно, часто ездят к родным, которые в других городах живут.
Когда я только вышла замуж, то хотела, чтобы родители ближе ко мне переехали, Артем вежливо был не против. Но не горел желанием.
Родители не переехали, потому что сами не захотели. Здесь у них жизнь уже была налажена, есть работа, круг общения.
Кардинально они ничего менять не стали, но были рады за меня.
Сейчас я вдруг думаю: забрала бы их к себе, была более настойчивой, и что дальше? Сложилась бы наша жизнь иначе? Мы бы разбежались? Или нет…
А все эти слова, которые Артем говорил…
Постеснялся бы при родителях? И что, если бы постеснялся? Постоянно за них прятаться, что ли?
Нет, надо и самой было решать, понимать, что творится…
Не сложилось у нас.
Все начиналось красиво, а закончилось черт знает как.
Я даже удивлена, до сих пор немного не верится, что Артем на развод дал согласие, не стал удерживать меня. Вид у него был такой, будто это я его разводом убиваю и четвертую, а не он меня — своей изменой.
Когда же я о нем думать перестану? В груди колет…
Тру грудную клетку, под ребрами тахикардия.
— Ладно, садись. Ради такого случая можно и тортик, да? — смеется мама.
Папа фыркает и начинает ворчать:
— И стоило оно того? Зря голодом себя моришь… Конечно, давай торт!
Сколько себя знаю, мама вечно борется с тягой к сладкому и небольшим лишним весом. По этому поводу в семье иногда споры: папа терпеть не может, когда мама начинает варить на пару, делать более постные блюда.
Я сажусь за стол, папа напротив. Довольный такой, светится!
Но потом вдруг спохватывается:
— Так… Я не понял, а если ты в положении, то какого черта одна приехала, да еще в такую непогоду.
Да уж… Сегодня невероятно ветрено, все тепло из тела выдуло, пока прошлась по перрону.
— Твой этот… совсем не заботится, что ли?! — возмущается шумно папа. — Сколько детей ждали. Да он тебя на руках носить должен!
— Артем не знает, па.
— Не знает? — уточняет.
— Как не знает? — ахает мама, разливая чай, который к тому времени настоялся.
По кухне ползет аромат разнотравья, я успеваю разобрать только запахи ромашки, немного чабреца еще какие-то кисло-лимонные травки. Что-то очень приятное и будоражащее.
— Вот так не знает. Я ему не сказала.
Родители переглядываются.
Папа кивает:
— Вот видишь, Лена. Я же тебе говорил, там трагедия, а ты… Дочь просто соскучилась по родным местам. Разве с таким постным лицом приезжают, когда просто соскучились? Ничего подобного! И вещей почти нет.