Я уже начинаю жалеть, что в каком-то слезливом порыве рассказала маме о ребенке Артема от бывшей. Теперь она это припоминает мне и разрисовывает будущее:
— Чай не семейная эта мымра твоего Артема… Простишь его — дурой будешь. Того и гляди, оттяпает красавчик своего сына и тебе всучит: воспитывай, любимая, а сам будет гулять по бабам. А ты будешь при нем как домработница и нянька бесплатная. И своего старшенького он больше любить будет, так и знай…
— Мама, хватит. Прошу тебя. Чего ты разошлась?
Мама вытирает ладонью пот со лба:
— Потому и разошлась, Аня, что этому подлецу хватает наглости твоим родителям звонить и качать какие-то права!
— Что?
— А ты думаешь, он с нами деликатничал? Всегда на нас свысока смотрел, до тебя не дозвонился, принялся мне наяривать, командир нашелся. Требует он… От шлюх своих пусть требует!
— Вот так, значит, да?! — произношу в сердцах.
— Смени номер, Аня, — советует мама.
— Не хотела, но, пожалуй, ты права. Так и сделаю… Рвать отношения, значит, рвать их окончательно.
— Вот и правильно. Тебе отдых нужен, спокойствие! А не выслушивать амбиции кобелей гулящих.
***
Он
Немного позднее
— Ма… Па… Держите свою семгу, блин. Ездил за ней на другой конец города. Больше бензина сжег, из-за вашей копеечной скидки! — гремит в коридоре голос брата.
Родители, что сидят на диване притихшими, переглядываются между собой. Вздыхают, прячут взгляды. Я им все рассказал, пусть знают, что творится. Надеюсь, больше я не услышу от них ни слова о том, какая замечательная невестка была бы из Полечки, и не стану скрипеть зубами после их замечаний, что я слишком мало помогаю брату.
Домогался, к чертям!
— Кстати, она даже на стейки не распиленная. Сами как-нибудь…
Я подрываюсь и влетаю в коридор.
— Давай сюда, Дэн!
Забираю пакет с замороженной рыбиной у ничего не подозревающего Дениса.
Брат улыбается мне беззаботно, приветливо. У меня под ребрами колет: как он может мне так улыбаться и творить пакости за моей спиной?
— Здоров, Тем, ты как? Как Димка? — уточняет он.
С улыбкой.
И от его улыбки во мне просыпается зверь.
Я отвешиваю ему удар по лицу замороженной рыбой, и через миг добавляю несколько ударов по лицу и корпусу, забив брата в угол прихожей.
— Отец. Беги разнимать! Ой-ой-ой… — ахает мама.
— Спокойно! — рычу, отойдя.
Брат не ожидал. Не ожидал нападения.
У него половина лица разбита, и руки подняты с опозданием в знак защиты.
— Ты… чего?! — хрипит.
— Ты заслужил, — бросаю. — Ты — отец Димы. Я все знаю. Полина сказала, что это ты ее проконсультировал в некоторых вопросах и тонкостях моих семейных отношений. Знала, гадина, с какого бока зайти. На родителей надавила жалостью. С твоей подачки.
— Какой отец! Ты че гонишь!
— Такой. Поздравляю, б… Папаша! — швыряю ему в лицо листы бумаги. — И что ты будешь с этим делать, удод?
Глава 35
Глава 35
Он
— Что ты мне в лицо швыряешь? — гундосит Денис.
Брат смотрит на меня настороженно, теперь он готов, на всякий случай, отражать мои удары. Но я уверен, что у него ничего не выйдет!
Ни-чего!
Тем более, родители между нами втискиваются, а на стариков руку поднимать — это уже, простите, однозначно, самое настоящее дно!
Поэтому я хмуро бросаю брату:
— Рожу бесстыжую вымой. Уходить не смей. Придется тебе держать ответ за все, что натворил.
В глазах брата мелькает испуг.
— Паску-у-уда! — тяну я, уловив момент, когда он начал бояться быть пойманным за свои пакости.
— Артем, уймись, — строго бросает отец.
Мама плачет, хлопочет возле брата с салфетками.
— Держи, вытри. Ах, смотреть не могу! Сколько крови!
Обернувшись, она бросает на меня взгляд с укором. Я все понимаю, Ден — ее любимчик. Мы похожи, почти как две капли воды, но именно Денис — тот самый из нас, которому и конфетка слаще доставалась, и больше поцелуев.
Сердито, возвращаюсь в зал.
— Ма, хватит! Сам справлюсь… — отбивается в коридоре от чрезмерно душной заботы Денис.
Я зорко наблюдаю за происходящим. Брат скрывается в ванной комнате, слышится шум воды.
— Что ты решил? — негромко интересуется отец.
— Сначала с Денисом поговорю.
— А в целом?
— В целом… Ясно одно, Диму возле Полины оставлять нельзя. Загубит пацану жизнь. Ее, прежде всего, кошелек интересует.
В дверях начинает маячить мама, уже с пузырьком валерианы в руках, демонстративно отсчитывает капли, держа их над стаканом с водой.
— Так, значит, у Полины с Денисом роман был? — спрашивает она. — Странно, что ничего не сказали!
— Думаю, не роман, а случка одноразовая.
— Артем… — возмущается мама. — Как ты можешь такие слова говорить?
— Перепихнулись и все, судя по словам Полины. А что? Здесь все люди взрослые. Вот только не надо, мама, делать такие глаза и оскорбленный вид, будто я — корень всего зла и проблем.
Мама, опрокинув в себя стакан с каплями, предлагает отцу. Тот отмахивается.
— Так если… Если Димочка — сын Поли и Дениса, значит…
Мама не договаривает, но ее предложение повисает в воздухе, и я понимаю то, что она хочет этим сказать: сказать, если не я с Полиной, так, значит, с ней Денис сойтись должен и вместе воспитывать сына.
— Вы, мама, конечно, можете с отцом начать прочищать мозг Денису на предмет того, что он обязан поступить, как мужчина. Вот только вы в расчет не берете, что Полине Денис не нужен. Ей и сын-то не нужен. Ей нужен мужик побогаче! И я против, чтобы эта дрянь в наш дом была вхожа. Нельзя эту падальщицу пускать. Нельзя! Рано или поздно снова в чужие трусы полезет. Такова натура.
— Артем, ты слишком категоричен… — качает головой мама. — А может…
— Вопрос вот еще в чем. Полина, в прошлом, проститутка. Ты, мама, будешь рада проститутке?
Мама ахает:
— Что?! Как? Да что ты такое говоришь! Она же такая… милая… интеллигентная… Такая стильная!
— А ты думала, что богатых мужчин хабалки неряшливые подцепить хотят? Нет, мама, вот такие, как Полины, именно и торгуют собой. Я сам узнал недавно. Если бы знал, я бы с ней… не связывался в прошлом вообще. Но теперь это многое объясняет. Раньше я считал ее стервой, теперь понимаю, что подцепить мужчину для нее — просто работа, а секс — как способ. Она каждому плела о том, что Дима — его сын. Неизвестно, сколько еще других мужчин между тем и этим побывало.
— Это точно?
— Ошибки быть не может. Я стал свидетелем ссоры двух подружек, и они друг друга сдавали взахлеб! Так что, мама…
— Это все меняет… — бледнеет она и ахает. — Значит, она этим позорным ремеслом себе зарабатывает! Тот-то губы накачала, для работы! А она потом этими губами ребенка… Димочку нашего! Надо срочно что-то предпринять!
В зал протискивается провинившийся Денис, держа пакет со льдом у лица.
— Вот и отец, — фыркаю я. — Ну что, Денис, Диму признавать будешь? Или как…
— Я… — выдает сдавленно. — Я к такому не готов.
— Денис! — строго говорит отец. — Прекрати жевать сопли. Будь мужиком! Переспал с чужой женщиной, сделал ей ребенка. Держи ответ!
— Какая она… чужая… Она, блин, как туалет общественный, после ссоры с Артемом, мужика в баре подцепить пыталась…
— А ты и рад?
— Я вообще на этот счет не парюсь, — хмыкает. — Приятный вечер с красивой девушкой, умелой в постели. Почему бы и нет? Но ребенок… Ребенок — это слишком. Может быть, ошибка?