— Может рентген надо сделать, Данил? — не выдержал я и тут Даня, швырнув в мусорку красный тампон, зарычал.
— Какой рентген, ты совсем чокнулся! Она беременна!
Глава 25
Герман
Первой реакцией было упасть на колени. Но после того как Кристина в ярости швырнула в Данила свернутыми простынями я передумал.
— Спасибо, близкий стукач моего мужа! — зарычала Крис. А у меня перед глазами встал разговор в день рождения Мирона. Она уже знала о беременности? Знала и молчала все это время? И как? Как все будет?
Первая малодушная, просто хреновая, мысль закричала о том, что я снова буду спать в гостевой, снова не увижу Кристину ближайшие три года, а потом на меня обрушилось осознание, что Крис хотела развода. То есть я не увижу ни памперсов, ни мобилей, ни первых зубов.
Крис просто не подпустит меня к ребёнку.
Черт.
У меня будет ребёнок!
У меня ещё будет один ребёнок! А если это девочка будет? А я не знаю как с девочками. Твою мать, я и с мальчиками не знаю как. Мирон только-только стал оттаивать и осознал, что мама не принадлежит всецело ему.
— А что мне надо было все же отправить тебя на рентген? — фыркнул Данил и убрал простыни на полку. Кристина обхватила себя руками и зажмурила слезящиеся глаза.
— Ты просто стукач! Я же просила тебя! — простонала Кристина.
— То есть вы оба давно знаете? — спросил я, все ещё ошарашенный новостью и вообще всем происходящим.
— Нет, Гер! Вчера сам узнал. Когда случайно столкнулся с Крис в холле! — снова выдал всю правду Данил, и Кристина просто повалилась на кушетку, прижала колени к животу и смежила веки. — Вообще-то я просто не должен был говорить и думал, что она тебе уже сказала.
— Когда? — хрипло спросила Кристина. — Когда я ему должна была сказать? Между тем как он трахал свою любовницу?
Даня закаменел.
— Кристин… — произнёс он тихо и посмотрел на меня, сверкнув глазами. Я сложил руки на груди. Что он ждал от меня? Раскаяния? Ну явно не при нем. Или что…
Ах да…
Этот чертов взгляд, типа, а я тебе говорил.
Я закатил глаза и присел возле кушетки.
— Крис, у нас будет малыш? — дрогнувшим голосом спросил я, понимая, что сейчас совсем не время, чтобы целовать ей руки и благодарить за ребенка. Но я должен был что-то сказать. Это же наш малыш. Это же наш ребёнок.
Кристина прикрыла глаза и сжала губы. Она показывала всем видом, что не намерена со мной это обсуждать, и я где-то ее понимал.
— Кристин, я не спал с ней… — признался я, и Даня уронил что-то. Я бросил короткий взгляд на друга. Данил наклонился за своим телефоном и пробил меня таким взглядом, в котором читалось, что я, конечно, ещё тот идиот. — Честное слово, я не спал с ней… Кристин, прошу, мы сейчас здесь все решим. Осмотрим тебя, приведём в порядок и я все объясню…
Объяснения мои не понадобились. Кристина перевела на меня взгляд полный отчаяния и качнула головой. Я встал, и Кристина села на кушетке. Прижала к груди ноги и смотрела на нас с Данилом как загнанный зверёк. У меня внутри зарождалось что-то нехорошее и очень болезненное.
— Кристин… когда ты мне хотела сказать о ребёнке? — спросил я с болью в голосе, наверно, потому что знал уже ответ. Крис поджала губы и отвела глаза.
— Она ещё не сдавала анализы… — тихо ответил за неё Даня. Но я понимал, что он сейчас как хороший друг для нас обоих пытался сгладить конфликт.
— Когда ты узнала о ребёнке, Кристин? — спросил я холодным голосом. Я не имел морального права ничего предъявлять жене после того, что случилось, но и пустить ситуацию на самотёк означало расписаться в беспомощности, но сейчас когда Кристина растеряна, беременна и подавлена от моей измены, я не мог просто отвернуться и сделать рожу кирпичом. — Ты говорила о втором ребенке на дне рождения Мирона. Ты уже все знала, да? И молчала?
Почему я предъявлял ей претензии? Пытался переложить ответственность за измену на неё? Типа если бы сразу мне сказала про ребенка, я бы тут же оборвал всю связь с Настей?
Герман, да ты козлина, а не олень.
Я зажал переносицу пальцами, пытаясь вообще понять, что происходило в моей жизни и как я оказался в каком-то вакууме из лжи.
— Дань, просто что сейчас делать? — спросил я друга раз Кристина продолжала играть в молчанку.
Мне было охренеть как все сейчас непонятно. У меня внутри смешалась паника и жуткая несмелая радость от того, что Кристина беременна.
Беременна.
Она же хотела второго ребёнка. Не говорила, не кричала от этом, но хотела, но я задвигал это ее молчаливое желание на дальнюю полку, потому что трусил, потому что хотел вырваться из замкнутого круга родительства и хоть немного глотнуть свободы. Но глядя на Кристину сейчас, все это ушло и растворилось. Я понял, что у меня был шанс, хотя всего лишь эфемерный, все исправить.