Я села за стол в кухне и отпила из кружки горячего чая. Слёзы стояли где-то близко и нос постоянно забивался соплями, но я не позволяла себе раскисать. Мне нельзя. У меня ребенка сейчас попытаются отнять…
Я крутанула в руках телефон и набрала Павла.
— Добрый день… — сказала я и шмыгнула носом.
— Добрый, как ваши дела? Я все документы подал в суд, ждём когда придут… — отчитался Павел, хотя в этом не было нужны, я же сама оплачивала госпошлину.
— Муж все узнал. И я беременна.
— В другой момент я бы вас поздравил, но если есть сомнения… — начал издалека Павел, и я согласилась. — Но Кристин, ваш муж в любом случае будет выплачивать вам алименты. И содержание ещё можно потребовать. И вообще я бы на вашем месте не переживал. Теперь ваш супруг не сможет инициировать развод, а вы сможете, и к вам суд будет более лоялен…
Павел успокаивал меня ещё минут десять, пока у меня в голове вертелся помимо вопросов развода ещё и вопрос ребёнка.
Я так и не решила как с этим быть…
Поговорив с юристом, я отключила вызов и допила чай. Поставила размораживаться форель для Мирона, а пока было свободное время решила проверить грязные секреты мужа.
Домашний сейф Герман использовал для ранения коньяка и немного документов. Разных. В основном на дом и землю. Я с третьей попытки залезла внутрь и вытащила на пол спальни несколько папок.
Да, были документы на дом. Ещё на машины.
Я сидела, скрестив ноги по-турецки, и перелистывала бумаги. Солнце переметнулось на сторону спальни, и в окно стало бить солнечным светом так сильно, что я потянулась и задвинула одна штору.
Вернулась к бумагам и вчиталась.
Кадастровый номер. Техплан помещения.
Я листала бумаги и понимала, что ничего интересного или провокационного не найду, пока в руки не легла папка с документами, которые были соединены в такую формата а-четыре книгу.
Я открыла ее и забыла как дышать.
Пульс подскочил, а сердце сделало кульбит.
Во рту резко стало сухо.
Это была квартира. Квартира в новостройке в центре.
Я перехватила ещё одну похожую папку и увидела там такие же документы, но с другим адресом.
Герман что, в тайне от меня недвижимость покупал? А мне лапшу на уши вешал, что мы экономим?
Пальцы стали гореть, а нервы звенели просто.
Я листала все эти бумаги пока не дошла до главного.
Договор дарения.
Твою мать! Герман совсем чокнулся!
Глава 29
Договоры дарения были на мое имя, но только без подписей. И я вообще ни черта не понимала в этом. Чисто по наитию я все сфоткала и отправила Павлу.
Я не понимала зачем это Герман делал? Что он делал? Господи, что за другая жизнь у моего мужа?
Я собрала документы в стопочки и снова запихала их обратно в сейф. Уже закрывая дверцу, я увидела стоящую ребром папку у боковой стены. Пришлось снова засунуть свой нос. Контракт с одной крупной строительной фирмой.
Нет, нет, нет…
Герман же не хотел заниматься такими вещами. Он же больше про проектам загородных домов. Зачем ему проектирование высоток.
Я поняла с ужасом, что ни черта не знала своего супруга. И это был мой косяк. Я виновата была в том, что задвинула жизнь Германа в дальний угол. Я была виновата, что он контролировал все, включая весь бизнес и финансы, а я стала такой миленькой барышней в декрете.
Я прошляпила чёртову прорву событий в жизни мужа. И это походу была лишь верхушка айсберга.
Ближе к шести часам ворота разъехались и машина Германа въехала во двор. Я вышла через дверь террасы и спустилась по ступенькам к выскочившему ко мне Мирону. Сын подбежал, обняв меня за ноги,
— Мама! Ты видела! Папа мне дал порулить… — Мирон прыгал и дергал меня за подол платья, а я только улыбалась сыну и следила пристально за мужем, который припарковался поперёк гаражных ворот и вылез из машины.
— А мама где? — спросила я хмуро, запуская пальцы в волосы Мирошки.
— А ба сказала, что приедет к выходным, — тут же вместо отца ответил Мирон и снова дёрнул меня за подол платья. Я присела на корточки и обняла сына.
— Грядки, теплицы, три куба дров для бани… — развёл руками Герман, когда приблизился к нам на расстоянии вытянутой руки. — Ты голодная? Давай рыбу на углях сделаю?
Меня так перекосило, что Герман нахмурился. Что-то последние года он изъявлял желание что-то приготовить только по большим праздникам.