— Твоя проблема в том, что ты считаешь меня виноватой в своей измена. Я бы сделала, я бы сказала, я бы призналась… — произнесла я задумчиво, внутри себя вздрагивая от того, что и моя вина там тоже была. — И я не говорю, что ты один виноват. Нет. Скорее всего я тоже приложила руку к тому, чтобы у нас все пошло по извилистой тропке. Но ты виноват в том, что не захотел ничего менять…
Герман отложил планшет на тумбочку и посмотрел на меня с печалью.
— Ты права…
В баню мою правоту, потому что от неё ничего не изменилось. И Герман встал и вышел. Я смотрела как закрылась дверь за мужем и с болью осознала, что Герман делал все возможное, чтобы загнать меня в капкан семейных ценностей, даже сам того не подозревая.
Не хотела я аборт?
Не хотела…
Но что с этим делать не представляла.
Ночь прошла под быстрый бег минут. Осознание, что мы подошли к краю все ярче вспыхивало в сознании. Я не видела другого выхода кроме как развода. Я не понимала зачем оттягивать и накладывать на себя обязательства.
Утром Герман долго ходил по дому и собирался опоздать в садик.
— Мирон пропустит завтрак, — сказала я тихо и убрала в посудомойку кружку из-под чая.
— Нет, мы успеем…
Герман был чём-то занят в телефоне. Мирон старался залезть ему на колени, но казалось ни капельки не смущал. Через десять минут Герман все же вышел из дома и, заметив, что я вышла проводить, сказал:
— Если тебе куда-то надо, просто скажи охране… — не глядя на меня, сказал Герман. — И я на твоей машине уеду поэтому бери мою, твою надо загнать в сервис.
Я кивнула.
Ну вот что я должна была ещё сказать?
Когда за мужем с сыном закрылись ворота, я села в кухне и набрала юриста.
— Муж предлагает досудебном соглашение… — призналась я тяжело. — И он готов наверно на развод. И бизнес на меня лично переоформить…
— Однако… — протянул Павел и замолчал. — У вас очень мудрый муж.
Вот по идее я добилась всего чего желала. Бизнес? Герман его отдаёт. Развод? Герман готов. Досудебное соглашение как гарант моей безопасной жизни? Да!
Но почему у меня горечь стояла поперёк горла? Почему мне вот этот вкус победы сейчас набивал оскомину? Почему?
Ближе к обеду я написала к своему гинекологу, который работал в клинике Дани. Ну как бы чего уж? На переправе коней не меняют. Тем более Герман и так все знал.
Я поехала в город на машине мужа, ощущая себя в танке, настолько непривычно было за рулём внедорожника. Поэтому парковочных места я заняла два. А врач меня не поняла.
— Кристина, у вас чудесные анализы.
— У меня жуткий токсикоз… — призналась я, сидя на гинекологическом кресле. — И… и сколько у меня есть времени?
— Времени на что? — хмуро спросила мой гинеколог и поджала губы.
— На аборт… — с трудом, с едкой болью в сердце спросила я, хотя само слово обожгло губы словно мне раскалённым металлом по ним прошлись.
Гинеколог покачала головой. Недовольно переложила бумаги с места на место. А потом озвучила сроки.
Чуть больше двух недель.
И суд как раз примерно в это же время.
Я вышла из больницы, не встретил даже Даню, но была больше рада, чем расстроена этим фактом. Надеюсь Лина его вчера ушатала как следует.
Вернувшись домой я так замоталась, что не сразу поняла, что у меня пришло на мобильный несколько сообщений. И все они от новой подружки.
— Я сейчас приеду! — выдала она, как я только набрала ее.
— У тебя же нога… — заметила я тонко.
— Господи, да что с ней будет. Нога и нога. У меня ещё вторая есть. Я тебе такое расскажу… уууу — простонала Лина в трубку. И я кивнула.
Через полчаса она сидела и рассказывала, как вместо того, чтобы вчера поехать домой, Даня повёз ее ужинать.
— И как у тебя так получилось? — фыркнув спросила я, бросая косые взгляды на документы, которые мне по почте прислал юрист.
— Я просто рассказала ему, что вчера было, кто приезжал и вообще… — Лина взмахнула рукой и замерла. — А ты в курсе, что он не верит в измену твоего мужа?
— Догадывалась, — призналась я.
— И чего тогда тормозишь? Если не изменял, то выкрути его как следует и спокойно живи дальше. Он же мужик у тебя во! — Лина посмотрела на меня и как-то резко умолкла. — Не простишь?
Я вздохнула.
— Вот знаешь, мне даже стыдно за своё не прощение. Типа ну ты хреново не жила, вот и бесишься с жиру. Вот у тебя мужик во! Он твоей маме как сын родной, то курятник поставил, то автополив провёл, но блин понимаешь, мы с ним жили хреново. Было такое, когда я выть готова была от бессилия. Когда он ходил тёмный как туча. Я помню все ещё как это работать и пахать помимо работы. Но я не могу понять почему при меньших бедах, а это моя послеродовая усталость, это крики детские, он решил сдаться. Вот за то, что он тогда рвал жилы, а сейчас решил что прокатит, я его из-за этого не понимаю…