— Как ваши дела? — ехидно уточнил друг и я, приоткрыв один глаз, буркнул:
— Безумно устал… — я реально уставал и не спал, и вообще чувствовал себя настолько счастливо, что медленно сходил с ума. — Амелия плохо вес набирает. Крис из-за этого нервничает и боится, как бы не назначили проверять желудок. Но пока слава богу мы ограничились одними какашками на анализ.
— Ты жалеешь? — спросил Даня, и я чуть со кресла не упал.
— Что язык тебе не оторвал — несомненно, — прошипел я.
— Нет, — усмехнулся Даня и протянул мне стакан с соком. — Что вы решили не разводиться?
— Даня, еще слово и твой язык-таки останется у меня. Я повешу его вместо погремушки на зеркало.
— Так он же не будет греметь, — фыркнул Данил, и я подтвердил:
— Ага, потому что без костей! Думай что говоришь! У меня самая чудесная супруга, которая родила мне двух самых нереальных детей. И чем только ты думал задавая мне такие вопросы?
— Явно не задницей, — усмехнулся Даня. — А всего-то полтора года назад ты собирался вести на море свою любовницу…
Я дотянулся до оставленной Мироном машинки и со всей силы бросил в болтливого эскулапа игрушкой.
— Рот закрой и язык прикуси. Не было такого и быть не могло. И не спал я с той дурой.
— Ах вот какие подробности вылетают… — заметил Даня и поставил машинку на подоконник, а я заскрипел зубами. Это самая большая ошибка, которую я когда-либо совершал. Никогда нельзя предавать женщину, у которой твое сердце. Никогда. Потому что она может умереть от боли, а вместе с ней и ты. Я слишком поздно это понял и каждый божий день боятся, что Кристина однажды поймёт, что никогда меня не простит.
Но она ведь простит, правда?
— Ты ее любишь? — спросил я Даню и поймал бешеный взгляд.
— Я ей предложение сделал и с работы не вылезаю, потому что хочу сделать свадьбу ее мечты. Как ты думаешь, я люблю ее? Ах да, еще самодура тестя терплю и стараюсь не придушить за очередным ужином.
— Вот и я Крис люблю, Дань. Поэтому давай остановимся на том, что любовь это самое лучше что может произойти с такими двумя старыми засранцами.
А глубоким вечером я снова сделал то, что повторял все это время.
— Крис… — я поймал жену после душа, тёплую, сладко пахнущую ванилью. На ее волосах еще блестели капли воды. Я провёл пальцами по нежной коже, отвёл прядь за ухо. — Кристин, ты когда-нибудь сможешь простить меня?
Кристина переступила с ноги на ногу и посмотрела на меня снизу вверх. На ее щеках сиял румянец, а губы были словно бархатные лепестки тех самых роз у нас из сада. Жена вдруг положила руки мне на плечи и привстала на носочки. Коснулась губами моей щеки, прижалась своей округлой грудью и прошептала:
— Ну я хотя бы перестала тебя ненавидеть. Так что как будешь стараться, Гер… — Крис выскользнула из моих рук и игриво качнулась в сторону кровати, а я только и смог прорычать:
— Стерва…
— Заметь, твоя любимая, — хохотнула Крис и бросила в меня полотенцем, которое сдёрнула себя. — И любящая, Гер.
Любящая…
И только моя. Единственная…
Конец