Младшая дочь — все еще мой хвостик… Но если это только до поры до времени?!
— Слушай, ты хреново выглядишь, Милана. Давай-ка в машину, отвезу тебя в больничку. Пусть у тебя давление померят, может быть, какие-нибудь таблеточки пропишут, а? Попьешь, нервничать перестанешь, на людей бросаться…
Я отшатываюсь от него, как от чудовища.
— Не смей, Миша! Не смей. Я против того, чтобы моя старшая дочь уехала жить в другой город. И засунь себе в зад свои… предложения о крыше над головой. Я не соглашусь. Ни за что. Ты чудовище… Когда ты стал таким чудовищем, Миш? Она того стоит, а? Скажи…
Меня мотыляет вперед и назад, как во время ураганных порывов ветра.
Только что назад откинуло, но через миг вперед швыряет, прямиком к мужу!
Настал его черед отступить, и у него в глазах мелькнуло выражение, как будто он начал опасаться, не брошусь ли я на него с кулаками, как на Ирку?
Однако он быстро взял себя в руки.
— Остынь! Совсем с катушек слетела. Ира права, ты представляешь опасность… — цыкает языком. — А я еще не верил. Но она права! — повторяет он. — Рядом с тобой находиться опасно.
— Кажется, Ира не только в трусы к тебе залезла, но и в голову свои ядовитые, гнилые мысли вложила.
Миша злится, кадык на его шее дергается нервно:
— Вот еще! Что за глупости? Никто мне ничего не вкладывал. Я критически оценил ситуацию! И то, что мои мысли совпали с мыслями Иры, говорит лишь о том, что ты себя не контролируешь.
— А ты?! Как у тебя язык повернулся… Говоришь о переходном периоде?! О каком, черт побери? Ты планируешь сплавить дочь жить в другой город и надеешься, что я буду при Настюшке… нянькой, да? Надеешься, что я своими устами и руками подтолкну доченьку к тому, что чужая тетка, паскуда бессовестная станет ей мамой?! И за это ты предлагаешь мне… квартиру? Крышу над головой?! Ты… Ты хуже Иуды!
Миша нервничает.
Это заметно по тому, как он дерганым, резким жестом переводит телефон в беззвучный режим и мнет сигаретную пачку, а потом долго чиркает зажигалкой, но она не срабатывает.
— Это было достойное предложение в твоих реалиях, Милана.
В горло будто насыпали песка.
Каждое его слово — как будто удар плетью по обнаженной плоти.
— Сама подумай, куда ты пойдешь? Куда? К родителям? Не смеши! У них не квартира, а скворечник, в котором уже живут трое взрослых людей. Дойдет до развода, я буду выступать против, буду давить, что жилищных условий у тебя нет… У тебя, Милана, сейчас нет ни хрена. Ни жилищных условий, ни здоровья, ни даже достойного финансового обеспечения, чтобы тянуть детей и поставить их на ноги! — он переводит дыхание, а потом кричит мне вслед. — Куда ты пошла? Эй, куда ты пошла! Мы не договорили!
Мне больше не о чем с тобой разговаривать, предатель…
Гнусный лжец, обманщик.
Еще ему хватало наглости ложиться со мной в постель и спать…
Меня аж шатает, когда я бреду, совсем не видя перед собой дороги.
В голове пульсирует: он со мной спал. Секс у нас был, нечасто, но был. Интересно, зачем он со мной в постель ложился и на интиме настаивал? Отыгрывал роль? Ему было противно? Ира с придыханием похвалила Мишу, что в постели он ого-го какой…
Горечь проходит через все тело, сжимает пищевод, скользит горячей желчью по гортани и выплескивается наружу. Так ядовито, что у меня даже через нос прыснуло…
Брусчатка и газон с симпатичными цветочками оказался испорчен мной.
— Здрасьте, — звучит мрачно. — А другого места, чтобы поблевать, вы найти не могли, дамочка? Эй… Я к вам обращаюсь!
Мне плохо, спазмы горячие и жутко сильные. Не могу даже подняться, а Миша… Миша за мной не пошел.
Он мне бросил вслед несколько слов, но все не из тех, что можно сказать при детях.
— Так, убирайтесь! — продолжает громко возмущаться мужчина. — Да чтоб тебя… Ты пьяная, что ли?! Совсем на ногах не держишься! Я сейчас полицию вызову.
— И скорую. Мне что-то совсем… — отъезжаю.
ДИАНА ЯРИНА — РАЗВОД. БЕЗ ТЕБЯ БУДЕТ ЛУЧШЕ… — ссылка
Глава 9
Она
— Милана! Мил, очнись! Воды холодной дайте…
Голоса звенят над моей головой. Один голос мужа, второй — густой и незнакомый, мужской.
С трудом открываю глаза, зрение сначала замыленное, потом проясняется. Надо мной склонились двое мужчин, один из них муж, второй — кажется, хозяин заведения, возле которого мне стало плохо.
Над их головами раскачивается издевательски чистое, голубое небо.
Мне приходится закрыть глаза, потому что по лицу льется прохладная вода. Часть попала в рот, я закашлялась.