— Я тебя расстрою: нет удачного момента, чтобы сообщить о предательстве!
— Давай будем разумными, Мил. Обсудим наш развод. Я не хочу жить в обмане и решил, как честный мужчина, разойтись.
Друзья, жду ваших мнений. Буду рада обсудить новых героев и их ситуацию.
Глава 3
Милана
— Как честный мужчина?
У меня просто нет слов. Я дрожу от эмоций!
— Честный мужчина не стал бы совать свои причиндалы в вагину моей лучшей подруги.
— Если тебя интересуют детали, поначалу это был рот.
— Ах ты…
Перед глазами темнеет, воронка боли внутри ширится, ползет во все стороны и вот-вот поглотит меня целиком.
— Да, рот, — муж гладит свой подбородок и скользит по мне насмешливым взглядом. — Ты же у нас не любительница стоять на коленях перед своим мужчиной, всегда делала это через не хочу…
— Так, хватит, — стучу ладонью по столу. — Я не стану это обсуждать. Сохрани хотя бы каплю мужественности в моих глазах и не падай еще ниже. Хочешь обсудить развод? Давай по фактам! — сиплю, стараясь сосредоточиться на чем-нибудь конкретном.
На бытовухе какой-нибудь, на реальных вещах, которые можно потрогать, передвинуть и решить… Что бы то ни случилось, все можно решить — починить или выкинуть и купить новое.
За время болезни я поняла одну очень важную вещь, поняла всем своим существом. Такие вещи понимаешь только когда жизни угрожает опасность.
Все, что можно решить деньгами, все можно исправить.
Но есть вещи, которые не покупаются и совсем от тебя не зависят. Исход болезни, чувства, привязанности сердца.
Разве мое сердце семнадцать лет назад спрашивало у меня разрешения влюбиться в этого подлеца, когда он впервые взял меня за руку и сказал, что у меня красивые глаза? Нет, не спрашивало. Просто сердце застучало быстрее и ноги стали ватными… А когда он меня поцеловал…
Нет, хватит. Хватит, прошу собственную память.
Корчусь где-то внутри себя, сердце продолжает ныть, засыпая подробностями, которые я не хочу вспоминать.
Отхожу к раковине и включаю воду, сунув под ледяной поток пальцы. Кафель забрызгала, замечаю отрешенно.
Когда мы делали ремонт, выбрали стильную кухню, оформленную в стильном черно-белом с золотом. Рабочий фартук как раз черный, самый непрактичный, на нем видна любая пылинка, отпечаток пальца и высохшие капли воды.
Автоматически хочется взять полотенце и протереть кафель, чтобы следов не осталось. Но потом я заставляю себя опустить пальцы и стиснуть ими раковину…
Кажется, вовремя.
Потому что муж заявляет:
— Факты таковы, что эту квартиру нам дарили мои родители. Я планирую, что мы с Ирой останемся жить здесь.
В голове проносятся слова подруги и ее восторг: она обожала нашу квартиру, не переставая, нахваливала и удобное расположение, и безумно красивый вид на лес и речку: закат здесь просто бомбический!
Сердце отравлено, вера подорвана.
Выходит, Ира давно это планировала? Вынашивала идею, приходила ко мне в гости, пила чай на балконе..
Она держала меня за руку, утешала, что все наладится и рак отступит, а сама… Сама в это время воображала себя хозяйкой всего того, что есть у меня.
Не сука ли она после этого?!
Самая последняя, брехливая, помойная… гадина.
Как больно: вот это я пригрела змею на груди! Предательница! А муж… Чем он лучше?!
Пока я каждый день замирала в страхе, что не справлюсь с раком, что мне либо вырежут все, либо разведут руками и дадут понять, что мои дни сочтены, он имел в рот мою подругу. И не только в рот…
Но вот этот цинизм, с которым он произносит слова.
Ядовитые акценты, мол, ты не любительница стоять перед мужем на коленями.
Да, не любительница… У меня сильный рвотный рефлекс, и это не удалось исправить годами старательных усилий. Тем более, во время болезни, когда секс стал под запретом, а мужика ломает: дай-дай-дай… Че ты морозишься, а? Я же мужик…
И я иногда через себя переступала, испытывала острое нежелание, отторжение… Мне казалось чудовищным, что в такие моменты Миша может думать о сексе и желать его. Он меня раздражал, да, я через силу это делала, и не обязана была объясняться, почему мне так не хотелось этого делать.
Мне казалось, и так понятно: мне не до секса, черт побери.
Казалось, я медленно умираю, а он не хотел меня понимать со своим сексуальным аппетитом. Тогда мне казалось, только подруга меня поддерживала.
И когда я с ней, дура, по-бабски делилась подробностями, такими, в том числе, она осуждающе покачивала головой и стискивала мою руку крепче со словами: