— Я… — теряюсь и не знаю, что сказать.
Ведь я его сестра, и должна быть рядом. Это необязательные правила, скорее моё внутреннее ощущение и понимание жизни. Именно так я понимаю словосочетание «крепкая и дружная семья», когда друг за друга горой и никакие неприятности не страшны. Но у меня сейчас нет возможности забрать его с собой.
— Я приехала тебя навестить. Но забрать… пока не получится…
— А мама не сможет?
Молчу несколько секунд, подбирая слова.
Внезапно подходит Кирилл и встаёт на колено перед Ваней.
— Твоя мама больна. Она сейчас за тобой прийти не сможет, — он говорит серьёзно. Не сюсюкается. Как со взрослым.↓И Ваня молча кивает. Кирилл протягивает руку ему, маленькая ладошка тонет в здоровой руке. Они пожимают руки, как взрослые настоящие мужчины.
Я всегда удивлялась особенности Кирилла находить общий язык с детьми. Он был прекрасным отцом, с Ильёй у них была какая-то телепатическая связь. Сын понимал его с полуслова и слушался. Поэтому я была удивлена, когда Илья не ушёл в свою комнату, а заступился за меня.
— Что тебе привезти в следующий раз? — Спрашивает Кирилл.
— Бургер, — глаза Вани загораются интересом. — Я его никогда не пробовал.
— Хорошо. Привезу.
Они ещё немного разговаривают, но, когда охранник показывает на часы, они прощаются. А я ругаю себя, что так и не призналась ему, что я его сестра.
Идём по тропинке к машине. Кирилл идёт первым. Шагает уверенно, как и всё, что он делает в своей жизни.
Даже изменяет уверенно, — усмехаюсь. — Как будто это нормально так себя вести.
Садимся в машину.
— Где здесь шиномонтажки? — спрашивает Кирилл.
— Не знаю, я здесь шесть лет не жила. Посмотри в дубльгисе.
Он несколько минут смотрит в экран телефона и, судя по матерку, очень недоволен.
— Что? — невольно спрашиваю его.
— Ничего. Заночевать придётся тут. Ни одной шиномонтажки, которая работала бы после восьми.
— Это не город.
Кирилл давит педаль газа и внедорожник плавно трогается с места.
— Где гостиницы находятся ты, естественно, не знаешь.
— Совершенно верно, — отвечаю в тон ему.
Мы едем к выезду из посёлка. Здесь находится автосалон, шиномонтажка, кафе и небольшая гостиница для дальнобойщиков.
— Заночуем здесь, а завтра с утра поедем. Без запаски по такой дороге опасно ехать, — наконец, объясняет Кирилл.
Нас проводят в маленькую спальню с одной двуспальной кроватью.
— А что на две кровати мест не было? — ворчу недовольно.
— Мы муж и жена, — отвечает Кирилл.
— Которые не спят вместе, — добавляю я.
Он проходит в центр комнаты и осматривается.
— Это легко исправить.
— Нет уж. Увольте. Спи со своей Наташей дальше. Можешь даже жениться на ней вместо меня. Развод мне только дай.
— Всё ещё бесишься? — Садится на кровать и смотрит на меня пристально.
— Нет, блин радуюсь, что у меня муж-бабник.
— Почему тебя это задевает?
Его вопрос вгоняет меня в ступор. Действительно почему? Я его не люблю. Даже больше — ненавижу. Хочу с ним развестись. Пусть делает что хочет. Но на самом деле в душе маленький червяк по прозвищу ревность уже прогрыз не одну дыру в сердце.
— Просто… это ненормально. Не по совести. А вообще, делай что хочешь.
Он откидывается назад на кровать и голосом, не терпящим возражений, приказывает:
— Закажи еду в номер. Не хочу никуда идти.
Приходится слушаться. На ужин приносят плов, салат и булочки с молоком и кофе. Кирилл ест, даже не морщиться. Хотя мясо с кусочками жира, который я не перевариванию. Выпиваю стакан молока с булочкой и иду в душ. Хочется смыть с себя дорожную пыль, но когда после душа выхожу в одном полотенце едва не околеваю от холода. Кирилла в комнате нет, зато окно распахнуто наполовину.
Меня трясёт от холода, я заворачиваюсь в покрывало, чтобы согреться. У меня с собой ни пижамы, ни трико, только вафельный халат. Покрывало мягкое, тёплое. Мне быстро становится тепло, комната нагревается. Кирилла ещё нет, а часы показывают десятый час. Бессонная ночь и напряжённый день делают своё дело — я засыпаю на кровати завёрнутая в плед.
Сквозь сон чувствую, как что-то горячее прислоняется к моей спине. До меня не сразу доходит, что это Кирилл. Он пытается залезть под плед, в который я замоталась. Не сразу соображаю, что вместе с пледом он снял с меня и полотенце. Потягиваюсь, поворачиваюсь к нему спиной, натягиваю на себя край пледа, а вслед за пледом ко мне пододвигается горячее тело и прижимается очень плотно, окутывая своим жаром.
Глава 11
Сон ещё не прошёл и я не до конца осознаю, что происходит. Сильные пальцы разминают мою шею, она затекла от неудобной позы. Боль от затёкших мышц смешивается с удовольствием и облегчением. Постепенно мозг проясняется. А когда рука спускается ниже, едва касаясь кожи кончиками пальцев, я покрываюсь мурашками и просыпаюсь окончательно. До меня доходит, что Кирилл рядом. Я слышу его учащённое дыхание, чувствую, как его рука сжимает мои бёдра, скользит по ягодицам вниз. Я лежу на животе и понимаю, что у него сейчас полный доступ к моему телу. Если захочет, он может меня взять сзади прямо сейчас. Его пальцы скользят в меня и, к моему стыду, там всё влажно и пальцы скользят легко. Сколько раз во сне мне снилось, как Кирилл целует и ласкает меня. Его мужественность и властность всегда притягивала меня, но он сам выстроил границы.
Сейчас ощущение, словно я оказалась в этом сне. Хочется большего, хочется продолжения. Но когда я чувствую, что он приподнимается, и почти ложится на меня, а его горячее мужское достоинство подрагивая трётся о ягодицы, я тоже вздрагиваю и сдвигаю ноги.
— Раздвинь! — командует хриплым шёпотом Кирилл, но я ещё сильнее сдвигаю их. Пытаюсь перевернуться на спину, чтобы оттолкнуть его, но он прижимает меня собой.
— Отпусти, — глухо бормочу в подушку. Кирилл молчит, приподнимается, и я уже готова радоваться своей победе, но он обхватывает мои ягодицы и поднимает их, так что ему опять открывается полный доступ.
— Что ты делаешь? — я начинаю дёргать ногами, извиваться, пока не получаю звонкий шлёпок по жопе.
— Успокойся уже. Ты моя жена. Имею полное право.
Сама не знаю откуда у меня силы. Я продолжаю трепыхаться в его руках.
— Иди к Наташе и трахай её, — уже кричу, но снова получаю шлепок.
— Не твоё дело с кем я сплю. Поняла?
— Отпусти…я не хочу.
— Не ври. Хочешь, ты же вся течёшь. И не строй из себя монашку.
Резким движением входит в меня. На секунду я даже замираю. Сейчас совсем не больно, в отличие от первого раза. Но мне противно быть с ним, после того, как я видела его с другой. Продолжаю вырываться и у Кирилла не получается поймать ритм, он выскальзывает и снова насаживает меня.
— Ты был с другой! Мне противно, — кричу в подушку и снова получаю шлепок.
— Мне тоже …неприятно…думать, что ты была с другими. Но должен же я всё-таки узнать какая ты в постели.
Движения становятся короткими и резкими. Сама не понимаю, как из моего горла вылетает стон. Ещё секунду назад я боролась и хотела его убить, а сейчас забылась и получаю удовольствие от каждого толчка. Всё внутри сжимается. По телу пробегают волны, которые должны смыть всё на своём пути. Меня бьёт крупная дрожь, как в лихорадке, ноги трясутся. Слышу позади себя то ли стон, то ли рык. Кирилл врезается в меня последний раз, отпускает мои ягодицы, и я падаю на постель, зарываюсь в подушку лицом и кричу.
Я никогда не испытывала ничего подобного. Мне и хорошо и стыдно. В теле лёгкость, в голове туман. Кирилл ложится на постель справа от меня.
Слышу странные звуки, будто пальцы скользят по резине или по стеклу, резко поворачиваюсь и вижу, что он снимает презерватив.
— Ты сволочь, — цежу сквозь зубы.
— Лицемерка. Тебе ведь тоже понравилось.
Он встаёт с кровати и идёт в туалет.
— Я не лицемерка. Ты меня сейчас изнасиловал. Ненавижу тебя.