Изливается в меня, снова падает рядом и притягивает к себе.
Пытаемся отдышаться. А я не могу налюбоваться на Димку. Какой же он… мой родной.
Тянусь к нему с поцелуем, которому не суждено случиться — раздается звонок в дверь, и я слышу знакомый голос:
— Димуль! — кричит Аделия. — Ты дома, котик? Я не могу дозвониться до тебя.
Я замираю в руках у Димки, покрываясь ледяной коркой на глазах. С силой зажмуриваюсь, причиняя глазам боль.
Какая же я… тварь последняя. Ведь я знаю, как это больно! Уж я как никто знаю. И пусть, что по факту тогда у него ничего не было, но та картина и осознание… Это невероятно больно. И вот я на месте той, которую ненавидела много лет.
Шлюха, вот кто я!
— Соня, — произносит встревоженно Дима. — Что бы ты сейчас себе ни надумала — тормози.
Вырываюсь из его горячих объятий и быстро скатываюсь с кровати, падаю на пол.
— У нее есть ключи? — шепчу ему.
— Нет, — спокойно отвечает Волков.
Он невозмутимо поднимается, подходит к шкафу и достает оттуда домашние штаны, надевает их, разворачивается и решительно произносит:
— Сонь, успокойся. Все хорошо.
— Да, конечно хорошо, чего уж тут! — меня аж передергивает от его спокойствия. — Я всего лишь переспала с парнем, у которого на носу свадьба! Всего-то!
Я вскакиваю на ноги и начинаю бегать по комнате, собирая свою одежду. Трясущимися руками натягиваю ее, параллельно проклиная себя на чем свет стоит.
Фоном Аделия продолжает трезвонит и звать Волкова.
Белье и брюки уже на мне. Осталось найти пиджак и рубашку. Они находятся в соседней комнате, и я спешу надеть их.
Дима подходит ко мне сзади, берет за плечи и разворачивает к себе:
— Соня, прекрати! — говорит хмуро. — Я не отпущу тебя. Сейчас я объясню все Аделии, и она поймет.
— Что? — ахаю я. — Ты с ума сошел?! Не смей!
Вырываюсь из его объятий, иду спиной вперед:
— Она ничего не должно знать, понял? Она же наверняка любит тебя и не переживет предательства.
Димка распахивает глаза, и я вижу в них злость. Он наступает на меня, а я отхожу все дальше, в спальню.
— Ты себя слышишь, Калинина? — рычит он. — А кого люблю я, не хочешь спросить?!
Я затыкаю уши и оседаю на пол:
— Нет-нет, пожалуйста, нет, — не знаю, что на меня находит, паника это или я реально тронулась умом?
Волков присаживается рядом и берет мои руки в свои, разводит их в сторону.
— Смотри, как мы сейчас поступим, — говорит абсолютно спокойно, как будто это целиком и полностью штатная ситуация. — Сейчас я приглашу Аделию в квартиру и объясню ей все.
— Не смей, Волков! — шиплю на него через пелену невесть откуда взявшихся слез. — Не смей! Как ты себе это представляешь? Она заходит вся такая сюда, а тут я! От стыда я просто сквозь землю провалюсь. Да на мне же написано, чем мы занимались!
Тыкаю в зеркало, стоящее рядом. Я, конечно, потрясающе выгляжу: тушь размазалась, волосы растрепаны, вся одежда мятая, да и сексом от меня наверняка разит за версту!
— Хорошо, — сдается Дима. — Что ты предлагаешь?
— Просто открой дверь и придумай что-нибудь! Ну не знаю, что чувствуешь себя плохо! — Господи, когда я успела стать такой лгуньей? — Она уйдет, и мы подумаем.
Волков шумно выдыхает и устало опускает голову.
— Ладно, — недовольно произносит он и встает.
Я прячусь в спальне, но отсюда все слышно:
— Димуля! — радостно произносит Аделия. — Как ты, милый? Ты заболел?
В ее голосе столько неподдельной тревоги, что я мысленно просто сжигаю себя на костре позора.
— Немного. Деля, откуда ты вообще узнала, где я живу?
— А я маме твоей позвонила.
— Ясно. Ты поезжай, я тебе перезвоню, — в голосе Димки нет ни капли нежности, тон сухой, ровный.
Как же я ненавижу себя!
— Конечно, Димуль, — быстро соглашается она. — Успеешь выздороветь до вечера? Помнишь, что мы идем на важный прием?
— Черт, — тяжело вздыхает Дима. — Помню.
— Ну все, я побежала, Димуль. Выздоравливай. Не целую!
Слышу, как закрывается дверь.
В голове набатом стучит: «Димуль», «Димуль». Ревность, перемешанная с ненавистью к себе, — потрясающий коктейль, который меня наверняка убьет.
Подхватываю свою сумку и фурией вылетаю из спальни Димы, заставая того в коридоре.
— Какого?.. — хмурится он, а я опускаюсь на пуфик и начинаю обуваться.
Димка рывком поднимает меня и заглядывает в глаза:
— Какого черта ты творишь, Сонь?! Мы же договорились обо всем!
Вытирает мои слезы и впечатывает в свою грудь. Я даю себе минуту на прощание и отстраняюсь:
— Не получится у нас с тобой ничего, Дим.
— Только попробуй, — рычит он.
— Да, Дим. Так надо, — всхлипываю. — Иначе никак.
Волков шумно выдыхает:
— Соня, если ты еще не поняла: я тебя люблю. Ты, конечно, можешь надумать там в своей голове все, что угодно, но прежде послушай меня…
— Погоди! — перебиваю его и достаю из сумки трезвонящий телефон. — Алло? Что? Как? Бегу, Танюш!
Кладу телефон обратно в сумку и говорю Диме уже спокойнее:
— Прости, у Тани ЧП, ей нужна моя помощь. Я позвоню тебе позже, и мы решим все, ладно?
Вместо ответа Волков в один шаг преодолевает расстояние между нами и зло целует меня.
Уже на улице понимаю, как же сильно я завралась…
Глава 29. Прелесть
Соня
— Я просто долбаная трусиха! — вою я, задерживаю дыхание и опускаюсь под воду в ванной.
Зависаю там на сколько хватает воздуха. Не знаю, для чего я делаю это? Пытаюсь скрыться от проблем под водой? Бред!
Резко выныриваю и тяжело дышу.
— Так ты просто взяла и сбежала? — недоумевая, переспрашивает Таня, сидящая на стуле возле ванны.
— Да-а-а, — со стоном отвечаю я и откидываюсь на бортик.
— Ну ты даешь, Калинина! — разочарованно произносит подруга. — На, выпей!
Протягивает мне бокал с вином, и я нерешительно забираю его:
— Пить в двенадцать дня?!
Таня подносит свой бокал к моему и чокается со мной:
— Обмыть твой развод никогда не рано, поэтому пей. Тем более что ты сейчас просто взорвешься от своего невроза!
Делаю большой глоток вина, осушая практически половину бокала, и морщусь.
— Э-э-э, мать! — встревоженно зовет меня подруга. — На-ка, закуси!
И кладет мне в рот кусок сыра, а после эклер.
Монотонно жую его, отмечая, что очень вкусно, и прокручиваю в голове все события. Тем временем Василий Алибабаевич, вальяжно развалившийся на Тане, подносит лапу и цепляет с тарелки кусок сыра, пока хозяйка не видит.
— Ты представляешь… — бормочу я и отворачиваюсь от кота, смотря на стену перед собой, — она стоит там у двери и разговаривает с ним, а я мечусь по квартире и думаю, что сказать, когда она войдет внутрь и увидит меня? Знаешь, в какой-то момент я поймала себя на мысли: а не спрятаться ли мне в шкаф?
Артемьева нервно смеется и тут же начинает кашлять:
— Вот это вы выдали с Димой. Но знаешь, я рада за тебя. За вас.
— Что? — я поворачиваю голову и, недоумевая, смотрю на подругу.
— То самое, Сонька, — как ни в чем не бывало отзывается она.
— Ты, верно, не расслышала, о чем я тут говорила, да?
— Все я слышала, — отмахивается Татьяна. — Вот смотри, что происходит: после пяти лет брака ты разводишься. Да еще как разводишься! Сначала узнаешь о том, что у мужа другая семья и вообще ребенок от другой. Потом он избивает тебя, а после все-таки дает развод. И вот вместо того, чтобы страдать по своему бывшему мужу, ты полностью переключаешься на своего предыдущего бывшего, — и продолжает приглушенно, — если что, я болею за команду Димки. Так вот, вместо того чтобы страдать, ты падаешь в объятия Волкова. Ну не прелесть ли?!
— Невеста его прелесть, Тань, — отвечаю с горечью в голосе и залпом допиваю остатки вина. — А я обычная тварь.