Славян кивает. Сидим в тишине, наполненной сигаретным дымом. Ему на телефон приходит сообщение. Он читает его и говорит:
— Иди.
Поворачиваю голову, рассматривая брата. Даю себе секунду на осознание. Подрываюсь и вылетаю из тачки, даже не забрав ключи. Перепрыгивая через ступени, поднимаюсь на нужный этаж. Только я хочу нажать на звонок, как дверь открывается и выглядывает Таня, уже переодетая в домашнюю одежду.
Окидывает меня недовольным взглядом, поджимает губы и угрожающе тычет в меня пальцем:
— Последний шанс, — и выходит из квартиры.
Слышу в ванной комнате шум воды, прохожу на кухню и сажусь на стул, ожидая, когда Соня выйдет оттуда. На столе три чашки, в которых нетронутый остывший чай. Шум воды прекращается, и через пару минут она появляется в дверях, в халате с полотенцем на голове.
Заплаканное лицо, глаза красные, но видно, что уже успокоилась.
— Так и знала, что она это сделает, — вздыхает, но улыбается.
— Таня просто любит тебя.
Сглатываю. Смотрю за Соней, боясь пошевелиться, будто она, как птица, может сорваться и улететь навсегда.
Она делает нерешительный шаг. Еще один, и еще. Подходит ко мне и становится вплотную, шепчет:
— Как и ты.
— Да. Как и я, — выдыхаю и притягиваю ее к себе, упираясь лбом ей в живот и закрывая глаза.
Глава 39. Значимые вещи
Соня
— Как думаешь, Слава скажет Диме, где я? — спрашиваю, едва за братом Димы закрывается дверь.
— Думаю, он уже сделал это, — отвечает подруга.
Таня отпивает остывший чай.
— Что я могу сделать для тебя, Сонь?
Залезаю на стул с ногами, подтягивая их к груди.
— Я бы не отказалась отвлечься, — пожимаю плечами. — Не хочешь рассказать, что было между тобой и Славой?
Таня замирает, начинает нервно крутить в руках чашку.
— Это не самая приятная история, — произносит отстраненно. — Тем более в свете последних событий.
— О, поверь, я поняла это.
Подруга искоса смотрит на меня, принимая решение — делиться или нет.
— Когда-то давно мы тусовались со Славой.
— А под тусовались ты подразумеваешь?.. — поднимаю бровь.
Таня громко вздыхает:
— Спали мы, Сонь. Просто трахались.
— Т-так, — киваю.
— А после я забеременела.
Повисает тишина, я лишь слышу, как учащенно бьется мое сердце.
— Ты — что? — шепчу.
Таня смотрит на стену перед собой, избегая моего взгляда.
— У нас не было официальных отношений или чего-то вроде этого. Нам просто было хорошо вместе, — она не слышит и не видит меня, уходит глубоко в свои воспоминания. — Когда я узнала о беременности, то пошла к Славе.
Сглатывает.
— Он дал мне денег на аборт. — В ее голосе столько печали, тоски и боли, что у меня сжимается все в груди.
— Тань? — шепчу, понимая, что сейчас последует.
— Я взяла их и сделала, как он хотел, — говорит совершенно мертвым голосом.
Зажимаю рот, чтобы не закричать. Слезы хлещут из глаз, но Таня по-прежнему смотрит в одну точку перед собой. Я срываюсь с места и подбегаю к подруге, обнимаю ее.
Таня уходит глубоко в себя, отгораживаясь от меня и реального мира.
— Все в порядке. Уже все в порядке, — повторяет, хотя я вижу, что с подругой далеко не все хорошо.
Разве такие вещи забываются? Стираются ластиком из истории?
— Почему ты не сказала ничего мне?
— На тот момент ты уже уехала в Германию. У тебя была своя беда, я не хотела нагружать тебя еще и своими проблемами.
— Прости меня, — шепчу сквозь слезы.
— Ты чего? — Таня приходит в себя и поднимает на меня глаза. — Все уже позади. Дела давно минувших лет.
Но ведь я знаю, что это не так.
— Но почему Слава так поступил? — недоумеваю я. — Он показался мне хорошим парнем.
— У него была алкогольная зависимость, Сонь. А когда я пришла говорить с ним, оказался пьян. Он даже не помнит нашего разговора.
— Ты веришь в это?
Подруга пожимает плечами:
— Судя по его реакции, все так и было.
— Господи, как мне жаль… Прости, что меня не было рядом с тобой. Даже представить не могу, через что тебе пришлось пройти в одиночку… Это ужасно, Тань, — стираю слезы.
— Это жизнь, — говорит дрожащим голосом и выдавливает болезненную улыбку.
Сидим в обнимку, переваривая прозвучавшие слова. Таня приходит в себя первой:
— Ну все, довольно слез. Бегом в душ!
Ухожу купаться, а когда возвращаюсь, вижу Диму, сидящего за кухонным столом. После того, что сказала Таня, в голове у меня будто проясняется. Важные и значимые вещи находят свое место.
Подхожу ближе, запускаю руку в волосы Димы, перебираю пальцами. Опускаю лицо и целую его в макушку, он горячим дыханием обдает мой живот. Этот жар слышно даже через плотную ткань халата.
Вся боль, все проблемы отступают, пока он рядом со мной. Дышит со мной в унисон, дарит свое тепло.
— Поговорим? — поднимает взгляд.
— Нет, — качаю головой. — Ответишь мне только на один вопрос, хорошо, Дим? — спрашиваю мягко, и он кивает.
Я много думала, да и разговор с Таней позволил посмотреть на все с другой стороны. Подруга задала один важный вопрос, который дал ответы на множество других. Верю ли я Диме?
А ведь я верю ему. Безоглядно. Просто когда все вокруг говорят о другом, правда будто замыливается, представляется нечеткой, и поверить в нее становится сложнее. Проще довериться человеку. А в том, что я могу довериться Диме, я уверена. Он бы не стал мне врать. Ни тогда, ни сейчас. И достаточное количество раз доказывал мне свою честность и преданность.
— То, что говорил тот мужчина со сцены, отец Дели, — правда? — на последнем слове голос меня подводит и срывается.
— Нет, — просто отвечает он. — Все это одно сплошное недоразумение.
Поднимается, берет мое лицо в свои руки и зацеловывает щеки, лоб, губы:
— Я полностью принадлежу тебе. Так было тогда, пять лет назад. Так есть сейчас. Я люблю тебя. И тогда, и сейчас — моя любовь не изменилась. Она не стала слабее, не исчезла. Ты всегда оставалась в моем сердце, в моих мыслях. А я был молодым дураком, которому следовало просто забрать тебя, скрутить и увезти за собой, чтобы никогда больше не расставаться.
Чем дольше он говорит, тем больше слез падает на мою губы.
— Я так люблю тебя, Дим. Это было просто глупо — пытаться вытравить из сердца чувства к тебе, — всхлипываю.
— Если не перестанешь плакать, я все-таки закручу тебя в ковер и украду, — грозится, видя мою улыбку.
Он стирает слезы, собирает их губами, и я шепчу ему:
— Давно пора было это сделать.
Димка отстраняется на секунду, кивает и подхватывает меня на руки так, будто я не вешу ничего. Уносит в комнату, где я живу, сажает на кровать и лезет в шкаф.
— Странное похищение, — хихикаю.
— На улице прохладно, а у тебя волосы мокрые. Я не могу вынести тебя на улицу в сыром халате, — собирает в стопку спортивные штаны, футболку.
— Тем более что под ним ничего нет…
Выпрямляется. Поднимает голову к потолку и прикрывает глаза.
— Это было жестоко.
Прикусываю губу, сдерживая смешок, но он все равно вырывается. Дима возвращается ко мне и становится на одно колено. Складывает мне на колени спортивную одежду. После того, как он освобождает руки, опускает их на мои щиколотки и ведет вверх.
— Что ты делаешь? — ахаю.
— Просто проверяю твои слова.
Он делает это слишком нежно, заставляя меня тонуть в чувствах.
— Таня может зайти в любой момент, — шепчу Димке в губы, пока его пальцы пробираются меж моих ног, не встретив ни единого препятствия.
Он целует меня. Прикусывает губу, оттягивает ее и облизывает.
— Тогда тебе и мне стоит поспешить к нам домой.
Загипнотизированно моргаю, а Димка улыбается. Он понимает, какой эффект произвели его слова. У меня нет дома. Но у меня есть нечто гораздо большее — он. Самый родной и любимый.