Выбрать главу

Мой муж кружит своего сына. Он, кстати, очень поход на Руса. К ним подходит симпатичная девушка в красивом платье и кардигане, накинутом сверху. Очевидно, это и есть та самая Юля. Она кладет руку на плечо Руслана и целует его в шею.

Мой муж оборачивается и улыбается, оставляя смазанный поцелуй на ее губах.

Все, что мне остается, — встать и удалиться отсюда к чертовой матери.

Бездумно бреду по парку в сторону пруда. Надо заставить шестеренки в своей голове работать, но я не могу, все очень сложно.

Выхожу к воде и кидаю джинсовку прямо на песок, плюхаюсь сверху. Тут всегда было малолюдно, и сейчас также: мужчина с собакой, девушка на пробежке, вдали кто-то рыбачит. Смотрю на спокойную воду и прислушиваюсь к себе: да, определенно, я не удивлена, что у моего мужа роман на стороне, но чтобы сын!

Ранит другое — то, что Руслан уехал в самый сложный момент моей жизни и трахался с другой. Пока я переживала смерть нашего неродившегося ребенка, он заделал себе нового бейбика с той, которая смогла выносить и родить, в отличие от меня.

Снова меня предали. Привет, грабли!

Сгребаю в ладонь песок и швыряю его в воду. Песчинки, так и не долетев до намеченной цели, рассыпаются и оседают на землю.

Мужики, что ж вы за сволочи такие? Почему не можете держать свой член в штанах? Сначала Димка, которого я любила до разрыва сердца, теперь муж! Но последний, конечно, пошел дальше.

Это ж надо!

Интересно, почему он не разводится со мной? Ведь ясно же как божий день — он любит сына. Так начерта ему я? Холодная доска, которая не способна выносить ребенка?

Все очень запутано, и я, честно говоря, не могу понять, что мне делать дальше.

Прийти домой и молча собрать чемодан? Уехать? Куда? В гостиницу? К Таньке? Подать на развод и уйти с гордо поднятой головой?

Или же устроить скандал с битьем посуды? Истерики я не люблю, а посуда казенная. Хотя вывалить на муженька все дерьмо однозначно хочется. Я хоть и не голубых кровей, без богатых родителей, в отличие от Руслана, но вытирать о себя ноги не позволю.

Фу, нет. Не готова я видеть его. И говорить с ним тоже не готова. Противно, мерзко. Да и что мне дадут его объяснения? Все ясно и без этого. Шито белыми нитками.

Закусываю щеку изнутри и размышляю о своей дальнейшей судьбе. Осознаю горькую правду: я полностью завишу от своего мужа. Даже мои банковские карты оформлены на него. Нет, безусловно, мое занятие фотографией приносит хорошие деньги, но заработок непостоянный. В один месяц я могу получить много, а в другой ничего.

Как я, отличница до мозга костей, смогла допустить то, что вся моя жизнь находится в руках у Белова? Реально вся! Случай с предательством Димы здорово подкосил меня. Закинул огромное зерно сомнения в собственной самодостаточности. Размазало меня как тряпку, проще говоря.

Но что поделать, продолжать жить с Русланом я не хочу и не буду. Домой идти я тоже не хочу. Да, начинает смеркаться, но… не хочу. Может, остаться тут? Ну а что? Уж лучше тут, чем видеть его…

Неожиданно слышу позади себя крик, резко оборачиваюсь и вижу девушку, одетую в лосины и топ. Именно она делала пробежку. Рядом стоит неопределенного возраста то ли девочка, то ли женщина, то ли черт пойми кто и пытается отобрать у этой бегуньи телефон.

Вещи у спортсменки не из дешевых, полагаю, и телефон из той же ценовой категории.

— Отцепись ты от меня! — кричит бегунья.

— А ну трубу отдала, шлендра, а то патлы повыдергиваю! — басит воровка.

— А-а-а, — во все горло верещит спортсменка. — Убивают! Насилуют!

— Дура, что ли? — грубо фыркает воровка, но попыток вырвать телефон на оставляет. — Чем мне тебя насиловать?

— А вы морально меня насилуете, уважаемая! — пищит бегунья.

Уважаемая… ее что, эта воровка по голове приложила? Она б ей еще в пояс поклонилась. Нежная, как Белоснежка из сказки.

Решаю вмешаться и помочь нерадивой интеллигентке.

— Эй! — выпрыгиваю из-за кустов. — Отпусти ее!

— О! — скалит позолоченные зубы преступница. — Еще одна фря нарисовалась, счас я вас чистеньких быстро в кишку сверну!

По правде говоря, я чересчур зла на Руслана, но эта дамочка сама виновата, что под горячую руку попала. Без предупреждений, с криком «А-а-а!» я налетаю на нее и валю на землю.

Вообще я не драчунья. Говорю же: я отличница. Это все мой муж виноват, который разбудил во мне зверя.

Завязывается нешуточная драка. Хрен поймешь, что конкретно происходит, потому что в драке — или возне по пыли — участвуют трое. Белоснежка на удивление поспешила мне на помощь. Непонятно, кто кого и куда бьет, потому что тумаки мне прилетают и слева, и справа одновременно. Со стороны мы наверняка напоминает змеиный клубок.

Кто-то кричит. Неожиданно нас разнимают и суют под нос красные корочки:

— Капитан Петрянкин. Ну что, амазонки, давайте-ка в отделение.

Нас троих нас грузят в машину. Преступница шипит на нас как кобра:

— А с виду ведь приличные девки. Тьфу на вас, — и смачно сплевывает прямо на пол уазика.

— Сама ты п… приличная! — выдаю я какую-то глупость и вытираю кровящий нос рукой, оставляя на кисти красную полоску.

Преступница фыркает и отворачивается от нас, а моя компаньонка смотрит на преступницу, потом на пол, куда та сплюнула. Кривится, затем поправляет выбившуюся прядь, поворачивается ко мне и в сердцах говорит:

— Спасибо вам!

Отмахиваюсь от нее и потихоньку разглядываю. Нет, ну почему вот так: одним все, а другим ничего. Напали на нее, а у нее только прядь из хвоста выбилась и кроссовки оттоптаны. Я же лишилась клока волос, мне разбили нос, порвали рубашку и, кажется, сломали ребро, потому что бок дико болит. А еще неожиданно подкатывает тошнота.

Одно радует — сегодня я домой не вернусь.

Глава 12. Полиция

Соня

— Ну что, куры, посидим в обезьяннике до выяснения обстоятельств? — дядечка лет пятидесяти в форме ведет нас в клетку.

В камер нас закрывают в том же составе, что и привезли сюда. Здесь очень холодно. Неприятно. Моя джинсовка по ходу дела осталась валяться на пляже, благо сумочку и рюкзак с техникой я успела схватить. А вот телефон потеряла. Непонятно, пал он жертвой в бою или тупо выпал из кармана, пока я сидела на пляже, но его нет.

Ну и хрен с ним! Руслан меня наверняка потеряет. Или нет. Возможно, прямо сейчас он занят своей женщиной и их общим ребенком, ему нет дела до меня.

— Мы имеем право на один звонок! — нежным, прямо-таки ангельским голоском говорит Белоснежка.

Дядька в форме оборачивается и смотрит на нее хмуро. Девушка на глазах сдувается и оседает на лавочку.

— Я в фильмах видела, — произносит жалобно.

Плюхаюсь рядом с ней и обнимаю себя руками. Ну и холодина, подбородок трясется от мандража и нервов.

Полицейский недовольно поджимает губы и качает головой:

— Будет тебе звонок. А пока добро пожаловать. Располагайтесь на нарах, дамы.

И, позвякивая ключами, уходит.

— Нары? — шепотом спрашивает у меня Белоснежка. — А где нары?

Третья участница драки, которая уже развалилась на лавке, начинает забористо ржать, показывая нам свой практически беззубый рот, отчего я делаю вывод, что ей далеко за сорок. Просто она настолько грязная и неопрятная, что определить ее возраст очень сложно.

— Отдала б мне телефон, белоручка, уже б дома чай пила и мужу ныла, что трубу спиздили, — неприятно произносит она. — А нары вот они.

Бьет рукой по лавочке, ложится на спину и укладывает руки под голову.

Я сильнее обхватываю себя за плечи. Меня трясет. Морозит. А еще до сих пор тошнит. От нервов, наверное.

Белоснежка рядом тоже дрожит и ютится поближе ко мне. Ей в топе и лосинах наверняка очень холодно.

— Тебя как зовут? — спрашивает у меня и легонько толкает плечом.