Так, хорош. Прикрываю веки, хочу выгнать её образ из себя. Ловлю вертолёты, цепляюсь пальцами за стойку.
Кажется, пора уходить. Достаю из кармана банковскую карту. Показываю бармену на терминал, чтоб расплатиться. Тот кивает, быстро нажимает на кнопки и протягивает его мне. Не сразу получается прислонить правильно. Наконец, чек с тихим треском вылезает из терминала.
— О, а я её знаю, — сквозь шум в ушах прорезывается голос моей сегодняшней собутыльницы.
Сосредоточенно прищурившись, она рассматривает фото Лариски на заставке моего телефона.
— Это Зинка, что ли? Мы с ней бухали здесь пару раз.
Резко выныриваю из своей алкокомы. Девичья фамилия жены Зиновьева, да, это точно она.
— Когда?
— Не помню, недели две назад.
Две недели? А почему нет… Мы с отцом уезжали в выходные на рыбалку как раз.
Спускаюсь со стула, беру за талию и снимаю вниз девчонку. Ставлю напротив себя.
— А с кем из мужиков она крутит, не знаешь?
— Знаю, — торжественно отвечает та, покачнувшись, — только с тем, кто понравится. Вот как ты мне. Больше ни с кем.
Девчонка категорично взмахивает рукой, задевает моё ухо, ойкает и цепляется за мою одежду, пытаясь притянуть к себе:
— Ой, больно? Прости, дай поцелую, — выпячивает губы для поцелуя.
Изо рта у неё несёт, как из помойки, зубы, наверное, неделю не чистила. Сглатываю рвотный позыв. Закрываю её невнятно бормочущий рот своей ладонью, отдаляю от себя, пытаясь переварить, что услышал.
И, когда до меня доходит, в одну секунду вскипаю. Сердце и так колотилось быстро, а сейчас надрывается, что дышать невозможно. Изнутри поднимается волна ярости. Бешено оглядываюсь по сторонам.
Значит, моя жена не со зла тогда заявила, что дочь мне не родная. Она сказала, что кого-то подцепила «в твоём любимом баре», изменила мне тогда, больше трёх лет назад. И продолжает бывать здесь. Сидит за этими столиками, каким-то придуркам улыбается. И даже…
В глазах темнеет от мысли, что скрывается под словом «даже».
Кто-то виноват точно.
А, вот и он.
— Иди сюда. Как мужика тебя спросил, а ты мне наврал, ушлёпок?
Через стойку хватаю растерявшегося бармена за рубашку и тяну к себе. Тот крепко держится, но я сильнее. Сбрасываю его вниз, поднимаю за грудки.
— Зачем врал?
С размаху бью в нос. Он вскрикивает от неожиданности, откидывается на стул. Луплю его что есть мочи, то попадаю, то мимо. Кто-то тянет меня сзади.
И провал.
— Вадим. Вадик, — слышу дрожащий шёпот жены, — просыпайся.
Чувствую удары ладошкой по спине, по плечу.
Голова трещит. Во рту пересохло так, что язык к нёбу прилип. С трудом приоткрываю один глаз, поворачиваюсь. Лариса склонилась надо мной, вся в слезах, испуганная, уставшая, осунувшаяся. Что случилось-то?
— Детка, почему плачешь, иди ко мне, пожалею, — хриплю еле слышно и тяну, пытаясь уложить рядом, но она упирается, — кто обидел, скажи, любого урою.
— Себя урой, — всхлипывает она и отвешивает мне пощёчину.
Глава 9
Несколько лет назад
Лариса
На пороге появляется свекровь.
— Лариса? — и осекается, увидев нас.
Сашенька стоит рядом, испуганно переводит взгляд то на меня, то на бабушку.
— Почему мама плачет?
Я, вся в слезах, стою возле кровати, ожесточённо дую на покрасневшую ладонь, которой только что изо всей силы ударила Вадима.
Он сидит на кровати, опухший, взъерошенный, растерянно озирается по сторонам.
Киваю на девушку, которая лежит рядом с ним.
— Это кто? — мой голос срывается.
Горло сжало спазмом, оно болит, как при ангине.
Вадим заторможенно наклоняется к ней, теребит за плечо:
— Эй… Ты кто?
— Боже, — выдыхаю я, закрыв руками лицо.
Не хочу этого всего видеть. Не могу поверить. Вадим её даже не помнит? Он что, тащил в постель кого попало? А потом шёл ко мне. И после них… Мамочки… Как это ужасно, противно, невыносимо больно. Живот скручивает спазмом, меня тошнит.
— Лариса, — оживает свекровь, — подожди, не надо сразу злиться. Дай Вадику проснуться. Пойдём вниз, выпьем чаю, а он сейчас спустится и всё нам расскажет. Да, Вадим?
Я срываюсь на крик:
— Ольга Петровна, идите вы со своим чаем, знаете куда? Почему вы пустили в свой дом постороннюю девушку, которую притащил ваш сын? Он женат. У него есть мы с Сашей. Почему вы не прогнали её, не попытались отговорить, остановить моего мужа? Не позвонили мне, в конце концов? Даже если я вам настолько не нравлюсь, это же подло!