— Мамочка, — Саша рвётся ко мне, свекровь еле успевает её задержать.
— Немедленно уведите отсюда ребёнка, ей ни к чему видеть такое, неужели непонятно⁈
Лицо свекрови заливается краской. Она несколько раз открывает рот, собираясь что-то сказать. Наверное, грубое. Но потом молча берёт Саньку на руки и уносит вниз по лестнице.
Задыхаясь от возмущения. Грудь сжало, будто на мне металлический корсет. Растираю её ладонью, чтоб избавиться от тягостных ощущений.
— Ларис…
— Что между вами? — ищу в глазах Вадима ответ на самый важный вопрос.
Муж осоловело моргает.
Постучав несколько раз по своим щекам, опять тянется к девушке:
— Маш, проснись. Маш.
— Я не Маша, — глухо возражает та и садится, — где моя одежда?
— Да пофиг, как тебя зовут. Говори, было вчера чего?
— Конечно, — не задумывается даже, — я бы сама не смогла раздеться, а что не так? А это ещё кто?
Она указывает на меня пальцем.
— Ты же говорила, что знаешь её, — хмурится Вадим, — что бухали вместе…
— С ней? — возмущается девушка, — я эту женщину впервые вижу.
Неожиданно меня разбирает истерический смех. Захлёбываясь слезами, я хохочу всё громче.
— Всё так, Вадим… Да, всё так. Это карма меня настигла… За то, что у Ксюши тебя отбила.
Погружаюсь в истерику всё глубже. Давлюсь слезами. Голова кружится. Только бы не упасть.
Муж подрывается ко мне, тянет руки, чтобы обнять.
— Детка, прости. Ничего не помню. Да врёт она, не мог я с ней. Мне никто, кроме тебя не нужен. Вообще никто. Только ты, только тебя люблю, честно.
Исступлённо отбиваюсь:
— Не трогай, не трогай меня.
Что-то не то. На смену эмоциональному взрыву приходит ступор. В ужасе смотрю на правую руку мужа. На безымянном пальце только светлая полоска незагоревшей кожи.
— А где твоё обручальное кольцо?
Наши дни
Лариса
Мне тесно рядом с ним на кухне. Как только он вошёл, стало нечем дышать. Я оседаю на табуретку и застываю, опустив глаза в пол. Пристально всматриваюсь в линолеум возле разделочного стола, как будто для меня сейчас невообразимо важно рассмотреть вон то тёмное пятнышко от зелёнки. Я капнула ей, когда смазывала дочке разбитую коленку.
— Ларис…
Вадим опускается напротив меня на корточки. Я вздрагиваю и распрямляю спину. Он пытается поймать мой взгляд, но я ускользаю. Вадим берёт своими руками мои, подносит к своему рту. Выдыхает на них тёплый воздух, ласково шепчет:
— Пальчики ледяные…
Очень бережно, трепетно касается их губами и…
Что-то не то. Озадаченно смотрю на его правую руку. Осознание как удар битой по затылку. Сердце бахнуло и словно остановилось.
Внезапно пересохшими губами шепчу:
— У тебя на пальце кольцо. Ты снова женат?
Глава 10
Лариса
Сегодня
Касаюсь пальцем его кольца и отдёргиваю руку. На нём гравировка.
На нашем тоже была — инициалы «В» и «Л», а между ними сердечко. Я настояла на том, чтоб сделать её, не Вадим. Когда мы подали заявление в ЗАГС, я была бессовестно счастливой. И хотела, чтобы все знали об этом. Интересно, кто был инициатором в этот раз: он или его новая супруга?
— Ты опять женат…
Встаю, отхожу к окну, обнимаю себя руками. Конечно, Вадим не страдал в одиночестве, как я. После нашего развода прошло больше двух лет. Глупо было ожидать, что самый обалденный в мире мужчина останется холостым, с чего бы…
Тогда зачем он нашёл меня?
Нащупываю взглядом в стекле его отражение. Вадим поднимается и тихо подходит ко мне, останавливается за спиной, обнимает. Утыкается носом мне в волосы, глубоко вдыхает. Своей рукой находит мою правую, осторожно, как будто проверяя, прокладывает дорожку по безымянному пальцу. Его шёпот звучит глухо и интимно.
— Женат. На тебе.
Он втягивает губами мочку моего уха, погружая меня в мурашки, которые, осыпаясь по шее, рукам, спине, словно пузырьки шампанского, будоражат и кружат голову.
Не хочу это снова чувствовать. Я отвыкла, и больше не завишу от его животной энергетики, чувственных приёмов, страстных интонаций. Я сама по себе.
Прокручиваюсь в его руках, встаю к нему лицом.
Жёстко смотрю в глаза:
— Мы оба свободны. Давно развелись.
С грустной полуулыбкой покачивает головой:
— Это не по-настоящему было.
Несколько лет назад
Мы сидим в здании мирового суда. Ждём, пока нас вызовут. Узкий, тёмный коридор, голубые стены, вдоль которых расставлены ряды кресел, обитых коричневым дерматином, похожие на те, что раньше были в кинотеатрах.