Прикрыв веки, откидываюсь на спинку и невольно улетаю в переваривание того, что происходит между нами. Её взгляды… Губки прохладные, острый шёлковый язычок… Тихий голос с ласковыми, немного смущёнными интонациями. Дыхание, которое учащается, как только дотронешься. Прикосновения тонких пальчиков, нежные, сводящие с ума. А грудь… До неё добирался… Тёплая, полная, мягкая, с молочно-бежевыми сосочками. Тянусь рукой, чтобы расстегнуть ширинку.
В последний момент торможу. Да блять… Сколько можно. Спермотоксикоз в действии. Отдёргиваю руку, натягиваю куртку пониже.
Срочно отвлечься. Нащупываю в кармане пачку и зажигалку, вываливаю снова на улицу. Прикуриваю и облокачиваюсь спиной на водительскую дверь. Смотрю на тёмные окна в надежде выцепить её тень.
Да где её носит? Утром написала, что не сможет встретиться со мной, лекции в восемь закончатся, а сейчас половина десятого. Телефон с полудня отключен.
Наверное, правильно было бы свалить. Охуеваю на себя уже. Зачем мне это «динамо»? Тем более, свадьба скоро.
Невольно морщусь от этой мысли. Бесит. Всё бесит. Хрень какая-то в жизни. Почему от Ксюхи так не вштыривает? Даже отдалённо. А особенно вымораживает то, что не могу выкинуть Лариску из головы. Ну не получается у меня её не хотеть. Веду себя все эти дни, как наркоман на квесте, реально.
Задумчиво наблюдаю за тем, как во двор въезжает красная «ауди». Похоже, что новая, блестит вся. Притормаживает у подъезда. Распахивается дверь. И выходит…
Приоткрываю рот от удивления, сигарета выпадет и с тихим шипением гаснет на снегу.
Лариса, не оглядываясь, пулей пролетает в подъезд. Да не может быть, чтоб она меня не видела. Значит, есть что скрывать? Пульс оглушительно долбит в виски.
Делаю рывок в сторону «аудюхи». Что за хрен моржовый на моё позарился?
Задыхаясь от ярости, бью в стекло с водительской стороны. Дверь приоткрывается.
— Вам помочь?
Задрот с тонкими усиками и в очках… Поможет он. Тебе бы кто помог сейчас.
— Иди сюда, чмо лупоглазое.
Хватаю за шкирман и вытаскиваю на улицу. Встряхиваю урода с такой силой, что у него челюсти клацают, и шапка съезжает набекрень.
— Чё те от моей надо?
— Не… Я… Просто…
С ненавистью плюю под ноги, попадаю ему на начищенный кожаный ботинок.
— Я те дам «просто».
С размаху бью его лбом в лицо, попадаю по переносице. Парень со стоном зажмуривается, прикрывает лицо рукой в перчатке, размазывая кровь.
— Отвечай, баран тупорылый. Что от Лариски надо?
Челюсти до боли сводит. Перед глазами чёрные мушки разбегаются.
— Да чего отвечать-то? — визгливо выкрикивает он, — Учимся мы вместе. На лекции задержали. Подвёз. По пути нам.
— Ща проверим.
Зажимаю парню шею локтем и тащу к подъезду. Он дёргается, пытается сопротивляться, за что несколько раз получает под дых.
На мою удачу в домофон звонить не пришлось, как раз в этот момент на крыльцо выходит невысокий мужчина с мелкой собачкой на руках. Он ничему не удивляется, не вмешивается. Молча придерживает нам дверь, невозмутимо провожает взглядом, пока мы поднимаемся к лифту.
Входим в кабину. Выкручиваю парню руку, вдавливаю щекой в гладкую металлическую стену и держу.
— Охладись пока.
— Между нами ничего нет, — вякает он.
— Заткнись. Пусть сама скажет, — рычу я.
Наконец, двери разъезжаются.
Вытаскиваю парня за капюшон куртки. Он уже перестал сопротивляться, но я всё равно не отпускаю. Встряхнув, ставлю перед дверью, жму на звонок.
Тишина.
Жму ещё, ещё, ещё. Не открывает. Вот сучка, боится меня? Виновата? Хер уйду, пока не узнаю. Вжимаю ладонь в кнопку и застываю как статуя. Через пару минут за дверью раздаются торопливые шаги. Щёлкает замок.
— Обалдеть… Господи…
Лариса стоит на пороге босая, в коротком красном шёлковом халатике с тюрбаном из полотенца на голове. На стройных ножках несколько влажных полосок. В душе была. не успела хорошо вытереться? Глазищи огромные, ошалевшие.
— Вадик, что ты делаешь?
Хриплю в ответ:
— Эт кто? — дёргаю чувака за шкирку, который уже, походу, смирился и расслабился в моих руках.
— Олег Бурцев, мы учимся в одной группе, — растерянно лепечет она.
— Ты с ним чего? — не могу выговорить, корёжит от предположений.
Короткая пауза, прежде, чем до неё доходит вопрос. Лариса быстро-быстро машет головой из стороны в сторону.
— Ничего. Вообще ничего. Клянусь.
От облегчения меня накрывает усталостью.
Разжимаю руку.
— Вали отсюда, Бурцев. Чтоб больше не видел тебя.