В голове у меня крутиться это безумная цифра. Восемнадцать миллионов. Дрожь охватывает все тело. Я сжимаю зубы и смотрю в его глаза, ожидая, что он скажет.
Он тянет. Ему нравится наблюдать за мной. Как я теряюсь, судорожно думаю, что делать?
Демид, не зря все заголовки газет кричат на каждом шагу о том, что ты сволочь!
Магнат, миллионер. Само воплощение власти, богатства и зла.
Он смотрит на меня с наслаждением и тянется к бокалу вина. Сколько интересно стоит бутылка? Два миллиона или все три?
— Я все отдам, — говорю уверенно. Будто в съемной квартире у меня под подушкой запрятаны миллионы. Да сейчас отсчитаю и тебе привезу. Только подожди.
Он усмехается, ему смешно.
— Как ты отдашь мне? — теперь этот миллионер или миллиардер. Черт его знает, надо мной издевается? Жмусь, глаза рыщут по столу. Кроме аккуратно сложенной салфетки, столовых приборов ничего нет.
Нет еще бокал и бутылка вина.
Глаза закрываю, а он продолжает меня резать своим высокомерием и осведомленностью. Я точно пропала.
— Кто за Вас заплатит?
— Муж, — выдавливаю из себя это противное слово. Передо мной встает образ Влада. Противное лицо, что нагибается ко мне и повторяет:
— Все отберу!
Нет, можно попросить помощи у его отца. Но такие деньги. Нет. Если они и были у Бориса Семеновича, то я бы не посмела просить за меня заплатить. Совесть не позволила.
Опять слышу смех. Он убирает салфетку с колен. Наверно, хочет встать.
— Вы со мной выпейте? — говорит он, хватая дорогую бутылку.
Я отнекиваюсь.
— Как хотите, — произносит он и льет себе в стакан.
Я опускаю глаза, и рассматриваю своё скромное платье. Точнее юбку. Ужас. Если еще вспомнить, что мне нужно поехать за одеждой к моей маме. Впрочем, это уже не важно. Я приехала.
Кусаю губу. Почти до крови. Это самое ужасное испытание в моей жизни.
— Ваш муж, как говорят объелся груш. С него нечего взять. Вот его папашу можно подергать.
— Ни надо никого дергать, — говорю я, а у самой сжимаются руки.
— Да, — удивляются он, — Вы хотите сами решить проблему? У Вас есть предложение?
— Да, — чуть не кричу и сразу замолкаю, — я готова Вам сделать самый классный проект отеля.
Говорю на одном дыхании и замолкаю. Смотрю на его лицо и ловлю улыбку. Мои слова его рассмешили.
— Кто Вы? — он смеется в голос, похлопывая по столу, — Устина, Вы юмористка. Неужели Вы думаете, что сделаете проект лучше дизайнеров мира, перестаньте меня смешить.
Меня охватывает злость. Он просто смеётся мне в лицо. Кто я для него? Пустое место. Конечно, его лучшие дизайнеры ему наделают. Он же птица высокого полета, человек из другого мира. А я никто.
Не угадал. Я тебе докажу, что все твои крутые дизайнеры не стоят и половины сумм, которые они запрашивают. А я не бездушная кукла, которую можно отрахать и выкинуть на задний двор.
Мои кулаки сжимаются добела. Меня раздирает злость. Он еще смеется.
— Да, — говорю твердо, хотя сама пугаюсь собственного голоса.
— Устина, включи тормоз, — кричит мой внутренний голос, но я запихиваю его глубоко в себя. Не хочу даже слушать. Играем на все.
Мой азарт его заводит. Он водит по столу бокалом и не сводит с меня глаз. Ему нравится мое предложение. Это видно, по его довольной роже.
— Хорошо, — говорит он и подносит бокал вина ко рту. Делает жадный глоток, что у меня самой слюна потекла. Вино за несколько миллионов. Надо такое держать в подвале, — усложняем игру. Вы делаете проект, если он мне нравится, то вы прощены. У меня к Вам больше нет вопросов. Но если мне он не понравится, тогда вы должна стать моей в течение месяца.
— НЕТ, — кричу я, ставя жирную точку. Доказать тебе, что я отличный дизайнер дело чести, но вот спать с тобой. Нет. Ни за что!
Почему ему вообще в голову сбрело меня уложить в постель? Я выдыхаю. Закатай губу, красавчик. Я не та девчонка, которая прыгнет к тебе, потому что у тебя есть деньги. Пока!
Он опять ухмыляется. Еще раз смиряет меня взглядом. Раздевает. Я даже чувствую, как его глаза оказались на моей груди. Невольно ее прикрываю рукой.
— Хорошо, — опять говорит он.
— У тебя все хорошо, — говорю про себя, — ты миллионер или миллиардер. Для меня без разницы. У тебя вина по несколько миллионов и дома. У меня ничего. Кроме мамы, которая меня ненавидит и верит зятю предателю. И ещё куча долгов.
Я чуть не плачу, смотрю вниз, а сама понимаю, что вот он пик. Еще один удар и я зареву. Конечно, я не надеюсь, что он кинется меня успокаивать. Мне не надо, наоборот, не хочу, чтобы он видел мои слёзы.