Спускаюсь в холл. Вызываю такси, отдаю улыбчивой девушке ключ от номера.
Все происходит, как в тумане, я нахожусь в некой пелене. Практически ничего не соображаю. Что-то начинаю осознавать, когда сажусь в машину, и таксист дядька с большим животом и черной бородой спрашивает меня:
— Куда вести?
— К вокзалу, — резко отвечаю я ему.
Машина срывается с места, и он прибавляет музыку громче, попса. Но мне она безразлична. Теперь все в моей жизни становится безразлично и глупо.
Я только усмехаюсь над собой, опять наступить на те же грабли. Хорошо, что не увидела как он трахает ее на этом тебе огромное спасибо. Сжимаю в руках телефон и наверно жду его звонка.
Прикусываю губу, а по щекам льются слезы. Наверно, я дура, что поверила в эту сказку. По-другому назвать все это нельзя.
В голове появляется идея, набрать Машу и откровенно спросить есть у вас что-то или нет. Глупость. Она ему предлагала сделать минет. И все же.
Наверно ищу ему оправдания. Как это похоже на меня. Значит, он поручил ей узнать про мой диагноз и вот результат.
Вжимаюсь в кресло и запрокидываю голову, если честно — не хватает воздуха. Открываю форточку в машине и делаю пару глотков. Голова кружится от притока, мне становится ужасно больно.
Смеюсь. Все мои страхи оправдались, я опять осталась одна. Голова тяжелеет, и я ее запрокидываю и закрываю глаза.
Машина юлит по узким улочкам и до меня доносится шум и запах специй. Кориандра и корица, я их вдыхаю полной грудью, из моих глаз стекают слезы.
Стараюсь себя не жалеть. Это глупая затея, она никогда не оправдывалась. Я выглядела всегда слишком жалко. Глупо и жалко. Вот мое состояние, если его охарактеризовать в двух словах.
Самое главное безнадежно. Я теперь понимаю, что это удар, от которого вряд ли теперь я смогу оправиться. Второй мужчина. Надо посмотреть честно самой себе глаза.
— Кому я нужна бесплодная? — спрашиваю себя и все понимаю.
Усмешка, это все на что я теперь способна. Рыдать и биться в истерике теперь бесполезно. На это больше нет сил и слез. Я их давно выплакала, вытираясь всеми возможными ксерокопиями моих справок и заключением врача.
— За что мне все это? — я спрашиваю себя снова и снова.
Мы ехали наверно минут двадцать. Мне показалось, что пролетела вся моя жизнь. Я закрываю лицо рукой и украдкой всхлипываю. Водитель лишь изредка косился на меня, а после отворачивает глаза. Я ему за это сильно благодарна.
Он меня останавливает около вокзала, как я его просила.
— Прошу мне ничего не надо, — поражает он меня, когда я ему протягиваю деньги, — если это вас хоть немного это успокоит, я буду рад.
Он говорит с такой мягкостью и теплотой, что я даже умиляюсь.
— Нет, — говорю я, — прошу вас возьмите!
— Нет, — он резко отворачивается и мотает головой.
— Спасибо, — отвечаю я и понимаю, что больше не могу сдерживаться, сейчас у меня начнется истерика. Себя пришлось переломить.
Я беру свой небольшой багаж и двигаюсь на территорию вокзала. Тут слишком шумно. Впрочем, как всегда. Я прохожу мимо бесконечных магазинчиков и информационных столов.
Мой телефон звонит, я вижу на экране его имя. Решаю не брать трубку. Я все это уже сто пятьдесят раз слышала. Причем без конца одно и тоже. Конечно, он меня сводит во все клиники. Я увижу снова и снова знакомых докторов.
Они мне все скажу, что я бесплодна. Я буду кивать. Потом его тусклые глаза. Да, я не смогу тебе подарить наследника.
Я не хочу. Лучше сразу расставить все точки над и, пропасть раз навсегда из его жизни. У меня есть хорошее портфолио, как-то выживу. Причем меня звали в крутую архитектурную фирму.
Это тяжело решение, но так будет лучше для нас двоих.
Глава 39
Москва меня встречает унылой погодой и сильным ветром. Хорошо, что нет дождя. Я вызываю такси и параллельно смотрю в лужу. Мое изображение серое, без улыбки и с необыкновенной грустью.
Хочется рыдать. Я еле сдерживаюсь, делаю пару всхлипов. Договариваюсь с собой — себя не жалеть. Много людей бесплодны, не помню статистику, но они есть. Живут, не падают духом.
Я выживу.
Делаю шаг к остановившему желтому такси. Замираю, вспоминая фразу «Если к сорокам годам комната человека не наполняется детским смехом, то она наполняется криком ужаса».
Меня будто парализует, ноги вязнут в песке, не дают мне сделать шаг. Хочу позвонить маме. Набрать номер и услышать ее голос.
— Я справлюсь Устина, — говорю себе и делаю шаг. Отпускает. Сажусь в холодную машину. Кондиционер работает на полную мощность. Холодно.