Уколола я будь здоров. Так уколола, что Громов вдруг взвился с постели, а спустя мгновение мои плечи вдавили в матрас его огромные лапищи и я почувствовал на своём лице его прерывистое дыхание.
— Так вот, значит, как разговор у нас пошёл? Угрозы в ход начинаем пускать?
— Что, испугался? — пискнула я, хотя у самой душа ушла в пятки.
— А ты? — неожиданно шепнул он так близко к моим губам, что я остолбенела.
— Ч-что… я?
— Не испугалась? Потому что… знаешь ли, Митина… если бы я делал всё, что хотел…
И во мне будто проскользнул разряд тока, потому что нависшее надо мной тело едва-едва соприкоснулось с моим.
— Если бы я делал всё, что хотел…
Ближе и ближе…
— …я сделал бы это.
Мой вопрос потонул в судорожном вдохе, когда его губы с безошибочной точностью отыскали мои.
Глава 24
Поцелуй был ошибкой. Серьёзной ошибкой.
Жаль, понял он это слишком уж поздно.
Чистая провокация с его стороны. Яр вообще не собирался её целовать. Всего-то хотел припугнуть, чтобы Митина замолчала и наконец признала, что он прав по всем статьям.
Но это ж Митина. Если она настроилась спорить, то рот ей заткнуть попросту невозможно. Они же с детства собачились так, что пару раз их в буквальном смысле слова родители разнимали.
Родителей в живых уже нет, а они продолжают собачиться.
Разница только в том, что он отыскал новый способ заткнуть ей рот.
Не слишком-то оригинальный, зато действенный.
Действовал он, правда, на обоих.
И если о Митиной он сказать наверняка ничего не мог, то вот про себя за эти несколько мгновений узнал много чего нового.
И ему эти открытия, если честно, на хрен не сдались.
Губы у неё нежные и податливые.
Не отрывался бы.
Он и не отрывался.
И мозг очень быстро отключился от процесса, полностью уступив дорогу инстинктам.
Те и без того безобразно вопили уже какое-то время. С тех самых пор, как он решил спасти эту упрямую дурочку от перспективы замёрзнуть, проведя всю ночь на полу.
Он опустил свой напряжённое тело, едва-едва коснувшись её. Прикосновения начинали кружить ему голову с удвоенной силой.
Его язык нетерпеливо скользнул в её рот и встретился с её языком.
Ох… твою-то…
Дальше — провал. Он перестал сопротивляться желанию, донимавшему его уже какое-то время, вжался в неё телом, позволяя ей во всей полноте прочувствовать, чего сейчас хочет.
Она придушенно охнула, и это взвинтило его похлеще полноценного стона.
Да когда он успел так оголодать?..
Его рука двинулась вдоль её тела, провела по затянутому тканью бедру. Яр опустил ладонь ниже, подхватил её под коленом, побуждая её закинуть ногу ему на поясницу.
Её пятка осторожно проехалась по его обнажённой коже, уткнулась в пояс его пижамных штанов.
Ох, чёрт возьми…
По телу пробежала волна сладостной дрожи.
Он оторвался от её губ, чтобы глотнуть хоть чуть кислорода и… это тоже было ошибкой.
Стоило их губам разъединиться, как жаркая, сумасшедшая магия момента рассеялась.
По крайней мере, для неё.
В его грудь со внезапной силой упёрлись вспотевшие ладошки.
— Пре… прекрати… — она едва переводила дыхание, но сопротивлялась совсем не для виду. По-настоящему.
— Н-немедленно! Слышишь?
Каждая клеточка тела сопротивлялась такому приказу. Но туман в его голове слегка рассеялся, позволяя наконец осознать. Это ж Митина, ё-моё… Он целовался с Митиной! На хрена он с ней целовался? Она ему даже не нравится!
Суматошное, склочное создание с ядовитым языком!
Правда, на вкус не таким уж и ядовитым…
— Прекрати ёрзать, — прорычал он ей в ключицу, пытаясь унять бушевавший в венах огонь и понять, как он докатился до жизни такой.
Она послушно застыла, но он слышал, с какой бешеной скоростью колотится её сердце. Как у испуганного кролика.
— Ты вообще… ты ч-что творишь? — прошелестела она и шумно сглотнула. — Я… ты… ты не имел права!
Он не был готов ни к чему, кроме защиты. Пусть только попробует вообразить, что он поцеловал её от избытка симпатии или ещё чего похуже.
— Угомонись, пожалуйста, — он не отнимал лица от её ключицы, пережидая прилив необъяснимого возбуждения. — Я не собирался. Просто тебя не заткнуть по-другому.
— Да что за чушь ты мелешь! — взъярилась она и дёрнула плечом, заставляя его отнять лицо от её ключицы. — Ты сказал, что хотел это сделать!
— Не обольщайся, — Яр лихорадочно подыскивал верные слова убеждения. — Это так. Для красного словца. Преподать тебе урок. Послуша-а-а-ай!