Твою-то…
Он понятия не имел, как эти звуки могут настолько его завести.
Тело горит, едва не вибрирует от напряжения.
Всё это сейчас кажется нереальным.
Слишком похожим на сбывающуюся мечту.
Его руки нетерпеливо забираются под её спортивную майку, задирают её. Ладони едва-едва задевают напряжённые вершинки.
Она с шумом втягивает в себя воздух.
Кажется, он ей вторит.
Мир вокруг меркнет и отдаляется.
Это всё нереально.
Сбывшийся сон.
Он заставляет себя оторваться от её груди. Сметает со стола письмо и какую-то мелочь. Кажется, он только что разбил вдребезги кружку.
Усаживает её на стол, раздвигает колени, становится между ними и снова притягивает её к себе.
Целует, уже не заботясь о том, каким отчаянием, должно быть, веет от всех его ласк.
Слишком долго всё это жило у него в воображении.
Поэтому, должно быть, никак не поверит, что она так быстро сдалась.
С такой готовностью ответила на его поцелуй.
Глотая стон, он отрывается от её губ, чтобы схватить воздуха.
В голове — муть. И он уже не может похвастаться тем, что себя контролирует.
— Н-надеюсь, — срывается с его губ, — это не просто благотворительность…
Она подрагивает в его руках. Она тоже на грани. Но умудряется сфокусировать взгляд:
— Ч-что…
Он качает головой, не желая больше ничего говорить, но слишком поздно соображает, что у Митиной ещё не окончательно отключилось мышление.
— Бла… благотворительность?.. — выдыхает она. — Решил, я это в благодарность…
Её глаза округляются. В них сквозит что-то похожее на отвращение.
— Решил, это… это я так… расплатиться?..
И прежде чем он успевает ей возразить, с неожиданной силой отталкивает его от себя.
— С-с-сволочь, — дрожащими руками возвращает майку на место, одёргивает свитер и неловко сползает со стола.
— Алина…
— Да как ты… как ты вообще… — она осекается, в ещё затуманенном взгляде стоит страшная обида. — Ненавижу!
Секунда — и он остаётся на кухне один.
Один наедине со своим идиотским поступком.
И спустя пару минут — неожиданными новостями.
Глава 49
Как я добралась до спальни?
Я не помню.
Удивительно, что вообще отыскала дорогу наверх.
Захлопнув за собой дверь, закрыла её на замок, привалилась к стене и попыталась перевести дыхание.
Стыд омывал меня с ног до головы, потому что внизу живота всё ещё сладко ныло от предвкушения, и я сама сейчас виделась себе страшной предательницей.
Громов вот прямо посреди… всего решил сообщить, как ему видится наше общее сумасшествие.
Выходит, это не он на меня набросился. Это я решила ему отплатить за доброе дело.
Натурой!
Я прикрыла глаза и тихонько застонала.
А что было бы, если бы он так и не раскрыл рта. Если бы мы всё-таки… Он бы потом мне этот вопрос задал?..
Да с чего я вообще вдруг решила, что он личность во мне разглядел? Что я могу быть чем-то большим, чем удобством? Чем девицей, способной расплачиваться собой за услугу. О которой его, кстати, никто не просил!
И я только сейчас, слегка отойдя от произошедшего, вспомнила об Уле.
Господи, сестра наверняка ждёт меня где-то там. Ждёт, пока мы с Громовым поговорим.
Поговорили. Отлично поговорили.
И я уже принялась раздумывать, как бы спуститься вниз таким образом, чтобы не наткнуться на мужа, когда на телефон пришло голосовое: «Аль, я видела Ярослава и с ним всё обсудила. Он сказал, тебе срочно пришлось отлучиться из-за новостей о курсах. Надеюсь, там всё в порядке. Я домой побежала. Это не к спеху. Завтра поговорим. Ну или можешь мне позвонить».
С Ярославом поговорила… с ним всё обсудила…
Вот тебе и пожалуйста. Докатились.
Везде этот Громов. Лезет куда не просят!
С Улей я собиралась поговорить лично. А вот своего фиктивного мужа видеть пока не хотела. И натурально тряслась, стоило подумать, что вечером он поднимется в спальню, которую мы с ним по необходимости делили.
Но зря беспокоилась.
Громов наверх не явился. И я, измаявшись от событий сумасшедшего дня, неосторожно прикорнула на кровати, да так и продрыхла до самого утра.
А утро принесло свои открытия. Да такие, что о вчерашнем невольно пришлось ненадолго забыть.
После душа и проверки почты, на которую мне действительно прислали новое письмо — о зачислении, я спустилась вниз, ведомая голодом.