— Зато я нет, — произносит она. — И я тебя не впускала, убирайся.
— Понимаю, но все же я останусь, — мне безумно хочется прикоснуться к Ольге, на ней надета свободная рубашка и шорты, и ее ноги так и манят меня к себе. Она как будто постройнела и похорошела. Словно и не рожала детей. — Нет, постой, — не сдерживаюсь, хватаю ее, заметив, что она куда — то пятится, — я соскучился.
— Пусти, мне больно, — она преувеличивает, я не груб с ней. — Как ты нас нашел? Тебе здесь не место.
Эта фраза сбивает меня с благодушного настроя.
— Вот как? Это с чего? — мой отвратительный характер рвется наружу. — Ты моя жена, и где — то здесь с тобой находятся наши дети.
— О? Уже наши? Ты знаешь, с чего, — отбривает она, намекая на творившуюся недавно дичь, — я подала на развод. Да ты и сам нас выгонял. Дальше тянуть ты не сможешь, придется — таки развестись.
— Верно, но все изменилось. Я все осознал. Три месяца на примирение закончились. Собирай вещи, вы с детьми возвращаетесь домой. Развода не будет. Будем по — настоящему мириться, а не фиктивно.
Я полностью уверен в своих словах. Ольга даже пахнет по — родному, только примирение и ничего иного.
— Ты знаешь, удивительно, но они все — таки уснули, звонок в дверь не сбил их с нужного настроя, — из комнаты входит очень неожиданная личность. — Я им белый шум оставил, пусть отдыхают.
— А ты какого здесь находишься?! — спрашиваю взбешенно у одноклассника Ольги, Егора, кажется.
36
Естественно, логическая цепочка мгновенно выстраивается в моей голове. Но вопреки разуму я лишь сильнее прижимаю Олю к себе. Во мне просыпается, нечто первобытное, вроде желания закинуть свою женщину на плечо и утащить в пещеру подальше от других самцов.
Егору требуется несколько секунд, чтобы оценить обстановку, и то, как я держу растерянную Ольгу, которая до сих пор меня не оттолкнула. Я криво усмехаюсь только для него, моего предполагаемого соперника, но выражение лица видит и жена.
— Да отпусти ты меня уже наконец! — со всей силы толкает она. — Тебе не должно быть никакого дела до того, что он здесь делает! Ты никто!
— Я твой муж! — повышаю голос и ловлю укоризненные взгляды. — Извините, дети спят, а я шум поднимаю, — быстро добавляю, не чувствуя за собой никакой вины. — Привык, что дом большой, можно не бояться сказать что — то громче положенного, — зачем — то говорю еще и это.
Ощущение владения ситуацией стремительно покидает меня. Это очень неприятно, прямо очень — преочень.
— Ха! Да тебя в том доме практически никогда не было, когда нужно было думать о сне двойняшек, — парирует Оля, раздражаясь, — и чего ты вообще приехал? Решил снова делать мозги своим драгоценным домом? Нет! Он мой! Должна быть у меня моральная компенсация за столько лет бесполезного брака!
На щеках Ольги проступает румянец, она ерошит свои волосы в эмоциональном порыве. И, черт, как же это прекрасно. Давно я не испытывал желания пообщаться со своей супругой в горизонтальной плоскости, а тут внезапно испытал. Да еще и как испытал!
Этот ее напыщенный дружок совсем не к месту сейчас. Правда, Ольга едва ли разделит мое страстное желание.
— Кстати, хорошо, что ты заговорила о моральной компенсации. Я получил ее от клиники и хочу всю сумму перечислить тебе, это будет справедливо, — произношу спокойным голосом.
Возмущения Оли никак меня не задели, это в принципе сложно сделать после того, как я разобрался во всем.
— Засунь себе эти деньги, — зло говорит моя пока еще супруга, но ее перебивает ее дружок.
— Оля, зачем тебе отказываться? Тот же дом содержать надо, пока не удастся его продать. Такая недвижимость не особо ликвидна, найти покупателя за полную стоимость — это еще надо постараться, — рассуждает он.
— А ничего не придется ни продавать, ни содержать, я со всем справлюсь, — перебиваю Егора. — Зачем нам лишаться нашего семейного гнездышка? Я могу себе позволить содержать не один такой дом, — бросаю уничижительный взгляд на Егорку. — Тем более мне очень понравилось, как ты раскрасила там стены, Олечка.
— Ага, ври лучше, — хмыкает Ольга, — тебе отродясь не нравилось ничего ярче серого цвета, белый и черный — твой потолок. Я, кажется, поняла, ты приехал, чтобы снова начать спор о доме, да? Не можешь угомониться? Деньги от клиники теперь предлагаешь, удобно, свои тратить не нужно.
— Ох, — тяжело вздыхаю, закатывая глаза, — как же иногда трудно с тобой. Но не скучно, это главное, — торопливо добавляю, чтобы она снова не начала ссылаться на развод, раз мне трудно. — Давай проводим посторонних, а сами своей семьей посидим и поговорим, как цивилизованные люди.