Выбрать главу

— Да я тебя, — он делает резкий рывок в мою сторону…

54

Но бдительный Егор предотвращает его маневр.

Я успеваю испугаться лишь на секунду и инстинктивно сделать шаг назад.

— Слушай, ведь могли расстаться по — человечески, она хотела поддерживать с тобой связь, чтобы ты мог нормально видеться с двойняшками, — говорит Егор, крепко удерживая Глеба, — вот зачем ты все это начал? Тебе ведь не дети интересны, и даже не дом, да? Ты из — за нее завелся? — друг кивает в мою сторону. — Что — то собственническое взыграло, когда увидел похорошевшую, а потом еще и со мной рядом. Как так, ты оказался не нужен, женщина без тебя справилась, у нее есть другой защитник.

— Иди ты, — Глеб стряхивает руки Егора, — тоже мне, защитник, психологом заделался, знатока душ строишь. А ты о себе также все знаешь? — он зло прищуривается. — Она, — да что ж такое, снова говорят обо мне обезличено, никакого уважения, укоризненно качаю головой, — ведь она тебе тоже не сразу была нужна, как женщина. Я стал вашим катализатором, — Глеб презрительно кривится, — не нужно отрицать. Я, может, чуткостью не обладаю, но как мужчина, прекрасно считываю подобное. А я уйду, и ты что, заскучаешь? Отчего-то ведь ты не шел на сближение раньше!

Тут даже я задумываюсь, уел Глеб Егора, уел. Смотрю, сегодня на моей кухне собрались светила психологических наук. Вот только, кажется, они забыли, что я не некий эфемерный объект для анализа, я здесь, я рядом, и я тоже человек. А молчание Егора затягивается, словно он тоже задумался над услышанным, словно Глеб попал в цель своими рассуждениями.

— Так, — произношу громко, намеренно разрушая оцепенение, в которое погрузилась кухня за последнюю минуту, — мальчики, это все прекрасно, но вы меня утомили своими отвратительными манерами, разговаривая обо мне, как о вещи.

— Нет, Оля, совсем нет, — на лице Егора отражается мука.

— Не перебивай меня, Егорушка, хоть меня и радует, что ты вспомнил мое имя, — едко продолжаю. — В любом случае выметайтесь отсюда, пожалуйста, оба. Мне детей надо забирать. Где — нибудь за пределами квартиры померяетесь размерами своих агрегатов и продолжите обоюдный психоанализ.

— Олечка, я же как лучше, я хотел в первую очередь открыть тебе глаза, — начинает мой бывший муж.

— Глебушка, отстань, свои глаза открой, будь добр. Если решишь лишать меня детей, десять раз подумай, у тебя ситуация совсем не лучше моей. И на сегодняшний день я все еще согласна не препятствовать твоим встречам с ними, но строго в моем присутствии, — говорю, подталкивая обоих к входной двери. — Егорушка, — поворачиваюсь к другу, — с тобой сложнее. Но ты сам там разберись и приходи, хорошо? — машу рукой в сторону. — Ты умный, сообразительный. А я устала, и у меня есть материнские обязанности. Так что вперед, ребятки.

Выталкиваю обоих несопротивляющихся мужчин и захлопываю за ними дверь, а сама устало прислоняюсь спиной к стене. В какой вселенной существует мир без выносящих мозг мужиков? Должно быть, только в выдуманной книжной, в остальных жизнь без выноса мозга невозможна в принципе.

Делаю глубокий вдох, вытираю предательскую дорожку слез и отправляюсь к тете за Никитой и Соней.

55

— Что — то Егора давно не видно, поругались? — спрашивает тетя за нашим вечерним чаепитием.

— Не давно, а всего лишь два дня, — досадливо морщусь от неприятной темы. — У него и свои дела могут быть, не все время с нами возиться. В конце концов, он мне не муж и детям не отец, — на этой фразе тетя сочувствующе сжимает мою руку. — Лучше давай отпразднуем мое избавление от сложного брака с Глебом. Правда, выходит, я за столько лет с ним ничего не накопила и не нажила, но уж торт — то я точно могу себе позволить.

— Девочка моя, но ведь квартира есть, я рядом, подашь на алименты, деток в ясли пристроим, и сможешь выйти на работу, — говорит тетя, несомненно, желая меня подбодрить.

А я что? А я какая — то неправильная. Мечусь от одного решения к другому, даже когда правильные шаги предпринимаю, все равно недовольна. Да еще тот дурацкий вчерашний вечер…

А ведь как он здорово начинался, сколько чувственных ощущений принес.

— Пойду в магазин, заодно детей выгуляю перед сном, — поднимаюсь на ноги. — Ты отдыхай, уже не будем тебя беспокоить сегодня.

Нестерпимо хочется на свежий воздух, а иначе я рискую выплеснуть скопившуюся внутри гадость на единственного родного человека. В такие моменты я себя ощущаю немного Глебом, не зря ведь с ним жила столько времени, видимо, подспудно желала быть грубиянкой.