Но Никита дергает меня за шарф, Соня сдвигает шапку на глаза, и мне приходится выпрямиться и осторожно обернуться. Вернуться в действительность.
Время снова запущено, и оно как будто возвращает себе утраченные секунды промедления. Мой мозг тоже, к счастью, включается. Доли секунды хватает, чтобы оценить обстановку.
Один из грабителей, судя по всему, сбежал, его нет возле кассы. Девушка — продавец, пригибаясь, звонит в полицию и скорую, старушке с хлебом в руках плохо, она опирается на витрину. Но угроза еще не до конца устранена.
Егор борется на полу со вторым, с Коляном. Пуля, к счастью, попала в один из тортов, стоящих за стеклом, а не в кого — то из людей. Мне на глаза попадается банка с горошком, по внутреннему наитию беру ее, прицеливаюсь…
И тут происходит одновременно две вещи: этот недочеловек в черной балаклаве снова выстреливает, а я кидаю свой снаряд и попадаю точно ему по голове. Его вырубает, оружие падает на пол, подбегаю, пинаю его в сторону и не сразу замечаю, что что — то не так.
— Кажется, мы его вдвоем сделали. Девушка, веревка есть? Или полиция уже едет? Я не знаю, какая по крепости у него голова, — обращаюсь к продавцу.
— Слышу мигалки, едут, — отвечает та с облегчением, выбегает из — за прилавка и торопится к старушке. — Потерпите, сейчас вам помогут, давайте присядем, — она осторожно опускает ее на пол. — Выпейте, — девушка берет бутылку воды с прилавка, открывает ее и подает старушке. — Еще помогает умыться, лейте воду на себя, не жалейте, бутылка за мой счет.
— Детки, — оборачиваюсь в сторону двойняшек, но у них все хорошо, они вместе играют снятым с меня шарфом, — умнички. Егор, вставай, давай я тебе помогу, потянул что — то?
После пережитого стресса меня накрывает непонятная эйфория, хочется радостно прыгать, безостановочно улыбаться, а еще двигаться куда — то стремительно, можно даже просто наматывая круги. И я направляю свою жажду деятельности на помощь Егору. Все — таки он герой.
— Давай тихонечко развернемся и обопремся о стену, — произношу, присаживаясь на корточки. — Ой, кровь, — добавляю, заметив красное на ладони, и лишь через полсекунды до меня доходит. — Кровь! У тебя кровь! Какой кошмар, ужас, ужас, ужас!
— Плечо задел этот идиот, — говорит Егор, тяжело дыша, — едва ли что — то серьезное.
Растерянно осматриваюсь, конечно, бинтами и аптечкой в целом вокруг и не пахнет. Стягиваю с себя шапку и за неимением лучшего, кладу ее на плечо друга и прижимаю, стараясь не акцентировать свои мысли на том, что его одежда уже вся в кровавых подтеках.
— Как удачно, что ты мерзлячка, — со слабой улыбкой на губах произносит Егор, — и до сих пор носишь шапку после захода солнца.
— Да потому что холодно! — чуть визгливо говорю, пытаясь унять дрожь во всем теле. — Я и детей кутаю, ни разу не северянка.
— Оо — л–яя, — растягивает гласные Егор и проводит пальцем здоровой руки по моей щеке, — красивая.
— Только не надо тут устраивать сцену прощания как в фильмах, хватит с нас на сегодня театральности, — произношу сквозь слезы, которые я даже не заметила, как пошли. — Ты мой герой, мой живой герой! — добавляю настойчиво.
— Ладно, тогда, может, просто простишь меня, раз я твой герой? И подаришь надежду на повтор нашего свидания?
58
— Ты тут истекаешь кровью, а можешь говорить только о горизонтальном общении со мной?! — возмущаюсь.
— Когда жизнь находится на грани, и перед глазами начинает мелькать тоннель со светом на конце, невольно вспоминаются самые лучшие моменты в жизни. И общение с тобой, несомненно, лидирует в этом списке, в горизонтальной плоскости особенно, — пафосно заряжает Егор.
— Я тебя сейчас стукну, — произношу строго, — если ты мне еще раз про тоннель расскажешь. Во — первых, я суеверная, и шутки на подобные темы для меня неприемлемы. А во — вторых, я не глупая восторженная дурочка, чтобы подобным подкатом меня можно было склеить.
— Зато ты перестала нервно трястись, — довольно парирует Егор, — значит, я все же добился того, чего хотел.
Тут он болезненно кривится, а я с беспокойством замечаю, что его лицо стремительно сереет.
— Ты прав, — ласково провожу рукой по лбу Егора, — ты абсолютно прав. И, конечно, я тебя прощу, уже простила.
«А еще, кажется, полюбила, — договариваю про себя, — но тебя я не буду пугать своими чувствами».
Вскоре к нам приезжает помощь. Лежащего рядом грабителя утаскивает полиция, по второму отправляют ориентировки для розыска. Девушка — продавец дает показания.