— Да справимся мы, иди уже, Оля, — тетя подталкивает меня к двери, — такси ждет. А ты панику не нагоняй, а то меня ругала, а сама еще хлеще.
— Ты права, — порывисто обнимаю дорогого человека, — пока.
— Ни пуха ни пера, — тетя бросает напутствие уже мне в спину.
— К черту, — отвечаю, не оборачиваясь, и решительно шагаю в сторону лестницы.
Таксист резво трогается с места и доставляет меня в аэропорт раньше, чем я планировала.
«Можно было лишние полчаса с малышами провести», — думаю досадливо, но быстро одергиваю себя. Бежать на рейс, сломя голову, не самая умная мысль.
А потому я успокаиваюсь, покупаю латте и сэндвич и усаживаюсь на металлическом сидении в ожидании посадки. Я так нервничала с утра, что толком не позавтракала, а перелет длинный, силы мне понадобятся.
Время незаметно проходит, и вот я уже на борту самолета, заняла место у иллюминатора в ряду из трех сидений. Меняю настройки на телефоне и ищу загруженный фильм для просмотра, как приходят мои соседи по ряду.
— Вы?! — излишне громко восклицаю, увидев подошедшую парочку.
66
Еще не все в самолете заняли свои места, стоит нестройный гул от голосов и передвижений, но все же ближайшие соседи с любопытством оглядываются на меня, услышав восклицание.
— Нет, это не мы, а ты! — недовольно парирует Глеб. — Решила довести меня? Начну я платить тебе эти дурацкие алименты! Совершенно необязательно было портить мне перелет домой и садиться рядом!
— Да больно нужен ты мне, я по своим делам лечу, узнать, как там мой дом, который предположительно от твоей семейки пострадал, — раздраженно вздергиваю подбородок. — И автомобиль заберу, покупай своей подружке другой.
— Легко куплю, получше того старья, на котором ты ездила, — кривляется Глеб. — Я могу себе это позволить. А твой новый любовничек, видимо, не может, прижимается, да?
Напоминание о Егоре больно царапает изнутри, но я не позволяю себе сосредотачиваться на этом.
— Нет, ты ошибся. Я всего лишь не хочу оставлять тебе ничего своего, — произношу с достоинством. — Десять лет брака, должна же я была хоть что — то получить с паршивой овцы!
Глаза бывшего мужа наливаются красным, а ладони с силой сжимаются так, что его блондиночка вскрикивает, ведь он держит ее за руку.
— Глеб, больно, пусти, — говорит она испуганно.
— Да, и вы, может, уже присядете, проход занимаете, — доносятся недовольные голоса людей, столпившихся за Глебом и его подружкой.
— Да, верно. Мы, конечно, очень сочувствуем вам, но другим тоже надо лететь.
Глеб пристыженно выдыхает и хочет уже сделать шаг в проход к сидению, как его останавливает подружка.
— Ты что, собрался рядом с ней сидеть?! — восклицает она возмущенно.
— Ты ведь хотела на проходе, чтобы в туалет ходить было удобнее, — не понимает, что не так, Глеб.
— Тшш, о таком не говорят на людях, — шикает блондинка. — И, конечно, теперь я не могу сесть на проходе, я не позволю вам с ней сидеть бок о бок столько часов!
Лицо моего бывшего в этот момент такое растерянное, что я не сдерживаюсь, хихикаю и поспешно отворачиваюсь к иллюминатору, чтобы не усугублять ситуацию.
— Кхм, — Глеб с трудом прочищает горло и неожиданно отвечает отказом. — Нет, — говорит и решительно проходит, и занимает место рядом со мной.
— Нет?! — визгливо переспрашивает блондиночка, от чего мы с Глебом синхронно морщимся.
— Нет, — спокойно повторяет мой бывший муж. — Мне Ольга никогда не говорила, что что — то там не позволяет, и ты тем более не будешь.
— Кхм, — маскирую изумление кашлем и прикрываю рот ладонью.
Девица смотрит на нас обоих так, словно ее жизнь только что разрушилась. Словно ей десять лет, и родители наконец — то решились сообщить, что Деда Мороза не существует, это они покупают ей подарки каждый год, а потому придется поумерить запросы, поскольку родители ограничены в средствах.
— И что ты мне предлагаешь?! Я отпуск взяла ради тебя! Джона друзьям пристроила! — на глазах блондинки наворачиваются слезы.
Н — да, Глеб нашел себе капризную идиотку. Любовь к одному внешнему типажу не щадит.
Мне интересно, как же разрулится драма и, кажется, людям, все еще не занявшим свои места, тоже интересно, ведь почти никто не обгоняет подружку Глеба, большинство смотрят в нашу сторону, разинув рты. Но стюардессы не спят, они строго призывают нас к порядку.