— Ты не сдаешься?
— Понял, что ты свободна.
— И как понял?
— По тому, что ты подошла, а он смотрит тебе вслед, словно побитый пес.
— Он отец моих детей, Артем. Если ты думаешь, что можешь так о нем говорить, то…
— Прошу прощения, — тут же вставляет Артем. — Я просто… Прости, если задел. Я не хотел.
Чтобы не ждать такси, все-таки соглашаюсь на то, чтобы Артем меня подвез. Но вот когда мы останавливаемся у дома, и он явно собирается зайти со мной, торможу его без зазрения совести. Я не хочу его видеть, не хочу с ним сейчас разговаривать. Полчаса назад я стала разведенной одинокой женщиной. Мне хочется взять в охапку детей, обнять их крепко-крепко и быть рядом с ними. Артем в этой семейной идиллии немного лишний, о чем я ему незамедлительно сообщаю.
Поджав губы, он садится в машину и уезжает, а я следую в дом. И стоит только зайти внутрь, как из гостиной доносятся веселые вопли и крики. А еще Надин плач. Я прислоняюсь к стене у двери и прикрываю веки. Я дома. Там, где жила, и там, куда хотела вернуться. Сейчас здесь все по-другому. Мы с детьми одни. Мужских вещей тут больше нет, как и присутствия Динара. Он словно… испарился. Улетучился, будто и не было.
Вместе с ним, кажется, улетучилась и охрана. По крайней мере, никого снаружи я не увидела, да и Рустама нет. Неужели и правда уволил? Я нервничаю, оглядываюсь. Вспоминаю о том, что отцу я все еще могу понадобиться, чтобы не дать Динару совершить запланированную месть. Что, если папа узнает, что в доме с детьми я теперь одна? Судя по всему, он вполне способен на похищение и насильственную выдачу меня замуж. Он может пойти ва-банк. У него нет другого выбора. Динар его раздавит, особенно теперь, на эмоциях, от злости.
Резко оттолкнувшись от стены, собираюсь выйти на улицу и налетаю на что-то горячее и твердое. Подняв взгляд, замечаю Рустама, спокойно заходящего в дом.
— Вы не ушли, — с облегчением выдыхаю.
— А должен был?
— Я развелась.
— Поздравляю, — заводит ту же песню.
— И вы не ушли. В смысле… разве Динар не отозвал вас?
— Отозвал, — кивает. — Но я не работаю на него, я работаю в фирме, где он меня и нанял, так что волен поступать так, как хочется.
— Но я… я не уверена, что смогу вам сейчас заплатить. Да и потом… сколько…
— Ясмин… — прерывает мою сбивчивую тираду. — О деньгах поговорим потом.
Он делает шаг ко мне, я отступаю на несколько назад. Подушечки пальцев покалывает, сердце начинает стучать чаще. В какой-то момент мне кажется, что Рустам заткнет мне рот поцелуем, но он лишь обходит меня и идет в гостиную. И только сейчас я вижу в его руке лопатку, по которой Надя, судя по всему, и льет слезы.
Глава 46
Ясмин
— Уснули? — виновато спрашивает Елена, когда я выхожу из детской.
Полчаса назад ей так и не удалось уложить детей спать, поэтому она пришла ко мне и сообщила, что у нее никак не получается. Так что где-то около получаса я читала сказки и только сейчас, осознав, что ребята уснули, могу выйти из их комнаты.
Надя спит давно, но вот мальчики ни в какую не соглашались отправляться в спальню. Они вообще не хотели заходить в дом. Носились по лужайке с мячом и привлекли к этому Рустама. Эксплуатировали охранника в качестве одного из игроков и с радостью на нем ездили. Так что когда я скомандовала ужинать, а затем не отпустила играть снова, они обиделись. И показательно не стали засыпать с няней. Такие мелкие, а уже показывают свои непростые характеры.
— Иди спать, Лен, — обращаюсь к ней, чтобы не волновалась.
Мы давно перешли на “ты”. Так проще коммуницировать, когда долгое время практически живем вместе.
— Хорошо, — кивает. — Простите.
Она еще не привыкла мне “тыкать”, из-за чего тушуется и все же уходит в свою спальню.
Я тоже собираюсь, но в какой-то момент спускаюсь вниз. Беру бутылку воды и выхожу на улицу. Мне не страшно спать, хотя, наверное, стоило бы бояться. В моем доме теперь один охранник. Да и тот не взял денег, даже не сказал, сколько ему платил Динар. Отмахнулся от меня.
Я замечаю Рустама у забора, вижу, как он идет вдоль размеренным шагом. Он делает так каждый вечер. Не знаю, что там ищет, но нагоняет страху. Ощущение, что у нас здесь крепость, а за ней сотни зомби, и, чтобы выжить, нужно проверять, нет ли дырок в заборе. От этих мыслей дергаю плечами. О чем только на ночь глядя после прочтения доброй детской книжки не думается.
— Это обязательно делать? — спрашиваю, когда подхожу чуть ближе.
— Привычка, — пожимает плечами и, конечно же, совсем не собирается останавливаться, следует дальше.
И не поясняет, конечно же, что именно входит в привычку. Впрочем, стоило бы к этому уже привыкнуть. Рустам мало что поясняет в принципе.
Развернувшись, иду к дому. Торможу на террасе, сажусь в плетеное кресло и, откинув голову на спинку, сначала смотрю на ночные звезды, а затем прикрываю веки и просто наслаждаюсь тишиной. Раньше я думала, что после того, как дети подрастут, я смогу пораньше ложиться вместе с ними, чтобы выспаться. Но как только это произошло, мне стал важен не сон, а полчаса-час тишины, когда они уже спят, а я могу без криков и плача посидеть в кресле.
С переосмыслением и появлением в нашей с детьми жизни няни стало куда проще. Я смогла уделять время себе. Ездить на процедуры, гулять в одиночестве. Делать все то, что обычно некогда мамочке с ребенком. А уж когда их двое или трое, то без постоянного помощника, а то и двух, можно и не справиться.
— О чем думаете?
От неожиданного вопроса, прозвучавшего где-то над ухом, резко подрываюсь с кресла и смотрю на Рустама.
— Напугал?
— Как вы так подкрались? Я ни единого шороха не слышала!
— Нас этому учили.
— И делать так с теми, кто вас нанял — тоже?
— Вы меня не нанимали.
— Точно! — восклицаю. — Вы так и не позволили мне заплатить за вашу работу. Так что вы здесь делаете в таком случае?
— Отдыхаю, — невозмутимо говорит Рустам.
— Отдыхаете?
— А что? — пожимает плечами. — Кормят у вас хорошо, отдых активный, — намекает на игры с детьми?
— Давайте начистоту, — не выдерживаю. — Вы не хотите брать денег, тогда зачем вы здесь?
— А вы не понимаете? — смотрит в упор на меня, не отводя взгляда.
— Не понимаю.
Отворачиваюсь, опираюсь руками о перила. Мне было бы спокойнее без него, думаю, но тут же себя одергиваю, прекрасно понимая, что если Рустам уйдет, я не сомкну глаз.
Мне будут чудиться наемные убийцы, киллеры, похитители. Я буду ждать отца в доме в любой момент, так что отбрасываю вдруг возникшую мысль и продолжаю ждать ответа, вместо которого Рустам останавливается сзади.
Слишком близко. Это я понимаю по тому, что до меня вдруг не доходит ветерок, приятно обдувающий спину. Рустам его загораживает, прерывает. Вместо этого чувствую жар на спине, плечах, шее.
— Так и будете молчать? — спрашиваю дрожащим от волнения голосом.
— Так и будете делать вид, что не понимаете?
Мы стоим так недолго. Но мне требуется пауза, чтобы решиться. Пауза перед тем, как я повернусь к Рустаму. Как столкнусь с ним взглядами и окажусь в его объятиях. Я не жду ничего такого. По крайней мере мне так кажется, что не жду.
На деле же вспыхиваю, словно спичка, стоит лишь ему сжать мое хрупкое тело в своих руках.
— Вы забываетесь, — говорю, стараясь, чтобы голос звучал подобающе.
— Ты разведена.
— Мы не переходили на “ты”.
— Перейдем, — говорит утвердительно.
Ни капли не сомневается, выходит!
— Кто сказал, что развод был легким, и я больше не люблю мужа? — вздергиваю подбородок, смотрю на него с превосходством, хоть и снизу вверх.