— Молодец! — говорит чей-то незнакомый голос. — А теперь медленно иди к нам.
Господи, они вошли в дом? Я не знаю, куда деваться. Бежать к Елене или оставаться незамеченной на месте, но как я могу это сделать, если там моя дочь? Медленно поднявшись на ноги, прислоняюсь к стене. Хорошо, что мальчики в подвале и не идут меня искать. Но страшно, что они могут это сделать, и тогда… Одному богу известно, что тогда будет.
— Ты глухая? — басит незнакомец. — Сюда иди. На счет “три” стреляю.
Елена медленно идет вперед. Я же… я просто стою. Должна что-то делать, но что я могу? У меня ведь никаких навыков нет, я ничего не умею. Даже если бы у меня сейчас чудом в руках оказался пистолет, я бы и тем воспользоваться не смогла. В какой-то момент Елена вдруг замирает и начинает быстро отходить назад. Мужчина, приказывающий ей до этого, стреляет. Все происходит настолько быстро и суматошно, что я способна только кричать.
Истошно, дико, неконтролируемо, потому что мне страшно. Бросившись вперед только сейчас, замечаю ошарашенную Елену с Надей на руках. Они обе абсолютно целы и оказываются рядом за считаные секунды. Я не понимаю, как все происходит, но Елена хватает меня за шкирку и буквально впихивает в подвал, а следом с грохотом захлопывает дверь. Наверное, по ней стреляют, но пули отлетают от металла. Получается, дверь бронированная? Динар уже давно что-то знал? Готовился? Но к чему? У нас были враги, о которых я даже не подозревала?
Мы обе тяжело дышим, нервничаем. С спускаюсь по лестнице, ведущей в другой помещение. Елена идет за мной. Запирает еще одну дверь и только потом поворачивается, так что я могу увидеть ужас, написанный на ее лице. Мне кажется, она за эти минуты постарела на несколько лет. Как и я. Чувство такое, что из меня достали все силы. Хорошо, что мальчики ничего не видели, играют себе спокойно, даже не боятся, потому что здесь вообще ничего не слышно.
— Мама, а кто стреляет? — неожиданно спрашивает Давид.
— Плохие люди.
— А откуда они взялись? И почему они пришли к нам? Мы сделали что-то плохое?
— Нет, малыш, мы ничего не сделали.
— А что теперь? — влезает в разговор Матвей. — Что они нам сделают?
— Ничего, — стараюсь говорить уверенно, хотя сама этой уверенности не чувствую.
Поглядываю на дверь, нервничая. Как представлю, что могло случиться что-то с Надей, страх меня заполняет.
— Нас закрыл Рустам, — тихо говорит Елена. — Собой. Пуля попала в него.
Дернувшись, смотрю на нее ошарашенно, но она мотает головой.
Сглотнув, сцепляю руки в замок. Если Рустам закрыл их собой, значит, нам, скорее всего, никто не поможет, и рассчитывать придется на себя. Единственное, что продумано в доме, это подвал. Выхода, кроме как через дверь, отсюда, увы, нет. И как мы выйдем, если никто не придет нам на помощь, я не знаю. Скорее всего, нас возьмут измором. Совсем скоро дети захотят есть. А здесь хоть и есть еда, но долго ею питаться не получится.
Господи, о чем я думаю?! Как прожить в подвале с детьми? Да дверь просто вырежут, и все тут!
Но проблема в том, что как бы я ни думала, а решения не было. Можно было, конечно, попробовать договориться с теми, кто за дверью, но разве станут они слушать? Это уж вряд ли! А телефонов мы с собой не взяли, потому что бежали в спешке.
Сглотнув, усаживаюсь рядом с ребятами. Нельзя показывать детям, что мне страшно, иначе страшно будет и им. А там… там иди знай, что может случиться. В закрытом помещении без окон и с выходом лишь под пули… Даже представлять не хотелось.
Елена тоже присаживается рядом, поджимает под себя ноги и молчаливо хмурится, словно тоже раздумывает. Впрочем, если из нас двоих кому-то и предстоит найти выход, то точно ей, а не мне. Я даже детей не смогла привести в безопасное место от шока, тогда как она не растерялась даже тогда, когда тот амбал приказал ей подойти. Правда, будь на ее месте я, я бы не стала рисковать. Не потому, что не хватило бы смелости, а потому, что у меня на руках была дочь.
— Как думаете, кто это? — спрашивает Елена. — И что им нужно?
— Если бы я знала. Если бы я только знала, — отвечаю.
Не знаю, сколько мы так сидим. Ребята, свернувшись на мягких пледах, которые каким-то чудом оказались здесь, засыпают. А мы с Еленой вздрагиваем от ударов в дверь.
— Может, выйдем? Спросим, что им нужно, хотя бы, — спрашивает.
— Будем вести переговоры с преступниками?
— А разве у нас есть выбор?
Поникнув, понимаю, что выбора и правда как такового нет.
Правда, отправить на переговоры Елену не могу, иду сама. Открываю тяжелую железную дверь внизу и тихо поднимаюсь по ступенькам. Когда только был построен этот подвал, я как-то даже не задумывалась, для чего он вообще нужен с такими дверьми, но теперь… теперь я понимаю. Если бы не они… нас бы, возможно, уже похитили или вообще… даже думать не хотелось, что еще с нами могли и все еще могут сделать.
Добравшись до двери, вздрагиваю, когда стучат снова, а затем… затем слышу голоса и в первую секунду не могу поверить, что слышу именно их. Мне кажется, это игры разума, но за дверью действительно разговаривает Рустам и… Динар!
— Динар? Рустам? — произношу тихо-тихо, но голоса за дверью резко стихают, а затем я слышу голос бывшего мужа и с облегчением дергаю засов вниз, оседая при этом на пол и начиная рыдать.
Мы спасены. Спасены. Спасены ведь?
Глава 50
Ясмин
— Ясмин, — Динар поднимает меня с пола и слегка встряхивает, прекращая рыдания. — Нам нужно уезжать, сейчас, пока не прибыло подкрепление.
Я киваю, пока не особо понимая, что он имеет в виду. Подкрепление? Не наше?
— Кто… кто эти люди?
— Потом об этом, — говорит, крепко сжав челюсти.
Динар отодвигает меня в сторону, позволяя зайти в подвал своим людям. Через какие-то минуты они выходят с детьми на руках, а за ними семенит все еще шокированная Елена.
— Вы знаете, куда ехать, — отдает им приказы.
— Куда, Динар? Куда они их везут?
— В безопасное место.
— А мы?
— Мы тоже едем туда. На другой машине.
Он подхватывает меня под руку и ведет на выход. За всей этой суматохой я не обратила внимания на Рустама, который идет следом. Мазнув по нему взглядом, замечаю мокрый пиджак и неестественную бледность лица.
— Ему нужно в больницу, — говорю, притормаживая. — Его ведь ранили.
— Поедем, — говорит Динар, продолжая вести меня к выходу.
Мы все еще не в безопасности. Понимаю это по напряженным мужским лицам и взглядам, которыми они обмениваются. О том, когда эти двое успели так сработаться, подумаю позже.
— В машину, — командует Динар, подталкивая меня к дверце.
Я не успеваю практически ничего, только взяться за ручку, как звучит выстрел. Динар придавливает меня телом к машине, а затем мы оседаем на землю. Я закрываю уши руками, пока идет перестрелка. Но в какой-то момент понимаю, что Динар в ней не участвует. Он вообще словно… не шевелится.
С дико колотящимся сердцем я с невероятным трудом поворачиваюсь к нему. Сдерживаю вскрик, потому что его веки прикрыты, а на груди растекается кровавое пятно. Когда пуля бьет в автомобиль, я от ужаса замираю. И впервые радуюсь, что детей уже увезли. Но что если мы не выживем? Ни я, ни Динар? Что будет с нашими тремя маленькими детьми?
Наконец выстрелы прекращаются, и я могу слегка отодвинуть Динара и посмотреть на его умиротворенное лицо. Нет-нет-нет. Я хотела развод, хотела понять, каково будет жить без него. Злилась на то, что он сделал, но я не хотела, чтобы он умирал. Никогда не хотела.
— Ясмин, что…
Рядом приседает Рустам, осматривает Динара, чертыхается и командует залезать в машину.
— А… можно?
— Угроза ликвидирована, — звучит незнакомый голос за моей спиной.
Мазнув взглядом по мужчине, успеваю заметить высокий рост, широкие плечи и густую бороду на лице. И экипировку, от которой кровь стынет в жилах.
— Всех нашли? — интересуется Рустам.