Назар молча садится рядом со мной и поворачивает голову к доктору. Мы ждем, пока она вынесет свой вердикт. И хоть за утро я успела убедить себя в том, что мое материнство не может подтвердиться, по пути в больницу я все же поискала в интернете случаи одинаковых родимых пятен у людей, не являющихся родственниками. Ничего по этому запросу мне так и не удалось найти. Зато я попала на страничку пары: парня и девушки, у которых были почти одинаковые родимые пятна на ногах. И все же почти одинаковые, это не то же, что идентичные. Так что вопросов у меня меньше не стало.
— Ваши результаты, — доктор протягивает конверт почему-то не мне, а Назару.
Вскрыв его, он передает свернутую бумагу мне. Я пробегаю взглядом по строкам, отмечая тот факт, что Назар даже не читает. И так знает, что я не могу быть матерью и все это похоже на фарс? По всей видимости, все так и есть, потому что по результатам теста я и Ника — абсолютно чужие друг другу люди. Судя по всему, появилась еще одна пара людей, на этот раз с идентичными родинками. Или же вчера мне все же показалось.
— Вы поняли результат или мне нужно вам пояснить, как его трактовать?
— Не нужно, — резко поднимаюсь на ноги, комкая в руках бланк с результатом.
— Мне очень жаль, — говорит женщина. — Если я как-то могу вам помочь…
— Не можете.
Развернувшись, покидаю кабинет, в котором меня окончательно лишили надежды. Оказывается, я все же думала, что это возможно. Надеялась, что та родинка у дочери Назара — не простое стечение обстоятельств, а четко продуманный план. Я успела себе нарисовать алчную женщину, с которой переспал Назар и которая просто подменила детей или же и вовсе не была беременна. Я даже могла себе представить, что она подкупила врачей, настолько мне хотелось, чтобы Ника была моей, а не ее.
Глава 10
— Не стоило делать этот тест, — с сожалением в голосе говорит Назар. — Ника не могла быть твоей дочерью.
Развернувшись, не без раздражения смотрю на мужа. Он действительно выглядит очень плохо, и меня это удивляет. На него так подействовало то, что я все узнала? Или случившееся с дочерью, которой он никогда прежде не интересовался?
— Я должна увидеть родинку.
— Это еще зачем? — спрашивает с опаской.
Осторожничает со мной, боясь любого взрыва. Я слишком хорошо знаю Назара, чтобы не понимать, что сейчас он разговаривает со мной не так, как обычно. В любой другой ситуации, если бы он чувствовал, что я не права, он бы настоял на своем и запретил мне идти в палату к его дочери, а теперь лишь послушно семенит следом и пытается меня отговорить.
— Настя, — трогает меня за плечо, останавливая. — Зачем снова идти туда?
— Я должна увидеть родинку. Я должна понять, что ошиблась и она другая. Похожая на мою, но не идентичная.
— А если она такая же? — уточняет.
— Сделаем еще один тест. Я не верю, что у двух незнакомых людей могут быть идентичные родинки на одних и тех же местах.
Назар ничего не отвечает. Лишь поджимает губы и недовольно хмурится. Он делает так всегда, когда не согласен, но обычно еще и добавляет что-то, чтобы убедить меня в своей правоте. Но сейчас он этого почему-то не делает. Шагает за мной по пятам.
Чтобы добраться до палаты Ники, нам приходится спуститься на несколько этажей ниже и дойти до двери с нужными цифрами. Куда идти, я узнала у девочек на ресепшн. Странно, что они даже не спросили, кто мы такие и почему хотим попасть к девочке. Проходной двор у них тут, что ли?
Уже в палате оказывается, что так и есть. Иначе как объяснить присутствие здесь абсолютно постороннего мужчины, который пытается успокоить Нику, забившуюся в угол кровати?
— Что здесь происходит? — первой прихожу в себя и задаю вопрос мужчине, стоящему к нам спиной.
Он разворачивается. Мажет по мне недовольным взглядом, а при виде Назара ухмыляется.
— Хочу спросить то же самое, — сосредотачивается на мне. — Почему девочке проводят тест ДНК без разрешения?
— А вы кто? — интересуется Назар, делая шаг вперед.
— Я? — мужчина хмыкает, качнув головой, и впивается взглядом в Назара. — Я — дядя Ники.
— А я отец!
Мне хочется закрыть уши и не слышать этого уверенного и давящего тона. Я отец. Господи.
— Отец.
То, с каким презрением мужчина произносит это «отец», вынуждает меня поднять голову и посмотреть на него внимательнее. Красивых мужчин я видела и прежде. Все же быть владелицей элитного ресторана в центре города означает сталкиваться с ними едва ли не каждый день. Ведь то и дело происходили случаи, когда требовалось мое присутствие. Так уж сложилось, что властным и богатым подавай не менеджера, не управляющего, а владельца. И не имеет никакого значения, что по итогу, увидев женщину, они все же предпочитали вести разговор с управляющим. Да-да, богатые и властные зачастую еще и сексисты, каких поискать.