— Что же вам всем неймется, — раздраженно говорит она. — Сначала сверху давили, теперь ты вот здесь. Что тебе надо?
— Скажите мне. Эта информация только для меня. Мне… надо знать, понимаете?
— Понимаю, — неожиданно кивает и идет к террасе, расположенной в подъезде. Приложив карточку, выходит на улицу и закуривает свой айкос. — Вам всем что-то вечно нужно. Кому-то скрыть, что он отец, кому-то наоборот, сделать себя отцом. А я что? Я всего лишь врач, желающий заработать денег для семьи.
Она начинает издалека, но я ее не перебиваю. Слушаю с замиранием сердца, хотя глубоко внутри уже знаю ответ, но верить ему не хочу.
Когда Давид сказал, что кое-что планирует узнать и обязательно мне об этом расскажет, у меня не осталось сомнений, о чем именно он собирается мне рассказать. И чтобы не ждать этой информации, я решила раздобыть ее сама.
— Откуда вы знаете моего мужа?
— Да не знаю я его, — пожимает плечами. — Мне позвонили, попросили выполнить просьбу. Я выполнила.
— И не стыдно вам? — не в силах сдержаться, спрашиваю. — Вы едва дочери меня не лишили.
— А почему мне должно быть стыдно? Вы мне никто, — хмыкает. — Абсолютно незнакомый человек. Если кому и должно быть стыдно, так это вашему мужу за то, что решил обмануть вас. А я… моя совесть не чиста, но стыдиться я разучилась.
Она отворачивается, упирается руками о перила террасы и больше не обращает на меня никакого внимания. Я же стою некоторое время рядом, а затем, скривившись от дыма, ухожу. Терпеть не могу курение. Не представляю, чтобы я когда-нибудь стала убивать свое здоровье этой пагубной привычкой.
На улицу выхожу разбитой и расстроенной. Ощущение, что мир перевернулся, хотя подсознательно я действительно догадывалась, но гнала от себя эти мысли. Хотела верить, что мой муж, с которым я прожила не один год, не настолько подлый человек. Думала, что он не способен лишить меня дочери.
Впрочем, я была уверена, что и на предательство он не способен, а как иначе назвать его связь с медсестрой? У нас тогда все было хорошо. Мы были счастливы.
Или же это я думала, что мы были счастливы, а Назар успешно ходил налево. Сколько их было? Одна, две, десять.
Не хочу думать. Не хочу знать. Это неважно, не имеет значения.
Но как только я выхожу из подъезда, первое, что делаю — приваливаюсь к стене и медленно съезжаю по ней вниз. На улице довольно прохладно, но я не в силах пошевелиться. Поджимаю колени к груди, обнимаю себя. Поверить не могу, что мой муж был готов отправить Нику обратно к чужим людям. На что он рассчитывал? Что так сможет удержать меня? Что получится спасти семью? Что я прощу ему измену?
Самое ужасное, что я, наверное, простила бы. Поначалу нет. Выгнала бы, устроила истерику, на которую сейчас ни сил, ни желания нет. Все бы сделала, чтобы ему было так же больно, как и мне, но простила. Мы так долго вместе, что я бы захотела вернуть все обратно.
Мобильный разрывается от звонка во второй раз. Я достаю его из кармана, поднимаюсь на ноги и утираю дорожки слез. Не помню, когда я плакала в последний раз. Так, чтобы навзрыд. И едва ли понимаю, почему плачу сейчас. Потому что единственный человек, которому я доверяла меня предал или потому что решил лишить меня смысла жизни. Безжалостно и беспощадно отобрать у меня дочь во второй раз.
— Да.
— Настя, ты где, я заберу тебя, — звучит в трубку обеспокоенный голос Давида.
— Я… я отправлю тебе геолокацию.
Не знаю, как я вообще на это решаюсь, но уже через пятнадцать минут машина Давида останавливается у подъезда, а сам он, громко хлопнув дверью, идет ко мне.
Глава 28
— Полагаю, ты уже все знаешь, — Давид кивает на высотку, откуда я вышла растерянной и разбитой.
Как не крути, а я действительно не ожидала, что мой муж, человек, с которым я прожила не один год, окажется настолько низким и подлым. Я шла сюда, чтобы развеять сомнения. Но правду говорят, если не хочешь знать, лучше не задавай вопросов. Я бы предпочла не знать. Предпочла думать, что неверный тест — ошибка медицинского персонала. Но слишком уж сильно Назар упирался и отказывался писать жалобу. Будто… знал.
Впрочем, что значит будто? Он знал.
Господи.
Хочется уронить лицо в ладони и разреветься. Держусь только благодаря Давиду. Не хочу, чтобы он видел меня в слезах. Не хочу показывать ему, что мне больно.
— Знаю. Догадывалась, а после твоих слов решила проверить.
Давид кивает, заводит двигатель и выезжает с территории жилого комплекса на дорогу. Он не спрашивает, куда ехать. Молча везет меня в больницу. Назар уехал домой. Не пожелал остаться вместе с дочкой, что сейчас даже хорошо. Я злилась на него за такое будто бы равнодушное отношение к дочери, но теперь… теперь мне кажется, что это даже и к лучшему. Я смогу побыть одна и подумать.