— Если я скажу, что мне очень жаль, поверишь?
— Не говори.
— Тогда не буду врать и мне не жаль, — спокойно говорит Давид, останавливаясь на светофоре.
Оторвавшись от спинки сидения, возмущенно смотрю на него. Не жаль? Пусть еще скажет, что ему весело, и я точно не смогу сдержаться!
— Что это значит?! — спрашиваю с возмущением. — Тебе нравится смотреть, как другие страдают?
Он смеется, мотает головой.
— Нет, я не извращенец, но если бы твой муж оказался не замешан в подделке теста ДНК, у меня вряд ли бы был шанс обратить твое внимание на себя.
От наглости, с которой сказано это утверждение, теряюсь.
— Кто сказал, что у тебя есть шанс?! — фыркаю, отворачиваясь к окну, но чувствую при этом, как сердце начинает биться чаще.
Это от возмущения или волнения? Со мной так давно никто не флиртовал и открыто не проявлял интерес, что я даже не знаю, как реагировать. Остается надеяться, что щеки хотя бы не покраснели, а то будет стыд. Взрослая женщина, у которой есть шестилетняя дочь, а ведет себя, как подросток.
Давид на мою реплику ничего не отвечает. Молчит вообще всю дорогу, даже ничего не спрашивая, а я, когда мы подъезжаем к больнице, ловлю себя на мысли, что думала все это время не о подлости Назара. О Давиде думала и о том, как спокойно он признался, что заинтересован во мне.
— Ты пойдешь со мной? — спрашиваю, замечая, как мужчина тоже выходит из машины.
— Почему нет?
— Как минимум потому что Ника — моя дочь.
— Она может стать нашей, — спокойно заявляет, вводя меня своими словами в ступор.
Не придумав толком, что ответить, иду к больнице. По пути прокручиваю сказанные им слова «она может стать нашей». Нет, ну каков наглец? Это так теперь ухаживает…
Боже… я собиралась подумать молодежь? Мне и самой-то не сорок и не пятьдесят. Тридцать исполнилось в этом году. А Давиду? Сколько ему лет? Внешне я дала бы не больше двадцати пяти, но он настолько по-взрослому себя ведет, что я и предположить не могу. Но от собственных мыслей становится не по себе. Когда я успела посчитать себя старухой?
— Возможно, я слишком тороплюсь, но ты мне понравилась, Настя, — летит мне в спину.
Давид идет за мной на расстоянии всего нескольких шагов. Слишком близко, так что я по-детски ускоряю шаг, но он ни на минуту мне не уступает, шагает так же быстро.
Придя в больницу, понимаем, что спешили зря. Ника давно спит и не просыпалась. Впрочем, это Давид пришел зря. Я-то собралась здесь ночевать, а завтра… завтра я понятия не имею, куда повезу дочь. Домой? Вряд ли Назар просто соберет свои вещи и съедет, так что придется подумать, что делать. Везти Нику в отель я не стану, а где найти хорошую квартиру за ночь?
— Что будешь делать? — будто читая мои мысли, спрашивает Давид.
— В каком смысле?
— Дальше.
— Тебя это касается?!
Почему-то после всего, что он мне наговорил, хочется ему противостоять.
— Я мог бы помочь.
— Чтобы потом затащить меня в койку?
Он смеется. Запрокидывает голову назад и мотает головой. А затем, не успеваю я опомниться, как он приближается на кровати, где мы сидим, вплотную. Обнимает, придвигает к себе за талию и, абсолютно меня смутив, выдает в паре сантиметров от моих губ:
— Считаешь, у меня нет шансов.
Я замираю, впервые не зная, как реагировать. Вроде бы нужно оттолкнуть, влепить пощечину, но я почему-то смотрю на его губы и мысленно представляю, какие они на вкус и каково будет почувствовать его поцелуй.
Отвернувшись, освобождаюсь от объятий. Напрочь смущенная, стараюсь успокоить разогнавшееся сердцебиение. Давид меня отпускает, за что я ему сейчас очень благодарна.
— Прости, если смутил, — звучит неожиданное.
Он встает с кровати, отходит. Не знаю, зачем, может пытается таким образом показать, что больше не будет меня трогать?
— Не смог удержаться, — продолжает. — Но я правда могу помочь. У меня есть большой дом здесь, в хорошем безопасном районе. Если нужно, я попрошу его приготовить и вы сможете пожить там.
— Спасибо, но нет, — отказываюсь решительно.
Не хватало еще жить с ним под одной крышей. Мне и здесь, на нейтральной территории хватает его внимания и настойчивости, а там уж подавно.
— Забыл сказать, что я уезжаю, да и в принципе не живу там. Дом был куплен, скорее, на будущее, но оно пока не наступило, — говорит с улыбкой, внимательно меня рассматривая.