— Виктория, ты в порядке? — спрашивает Георгий, по-прежнему стоя ко мне спиной. — Герман Михайлович просил отвезти тебя домой.
— А-ага, — выдавливаю оторопело, постепенно приходя в норму. — Поедем через минуту.
Поворачиваюсь к прорабу.
— С этого момента вы запираетесь на ключ, и другим передайте. Договорились, Василий? — киваю на дубовую входную дверь — Скажу Саше, он договорится об охране этого места.
Тот усердно кивает. Надо и правда сюда какой-нибудь ЧОП приставить.
Георгий с видом настоящего телохранителя провожает меня к машине и усаживает назад. Пока он не закрыл дверь, спрашиваю:
— Георгий, почему ты не ударил его, когда он меня оскорбил? — этот вопрос мучил меня с того самого момента, когда Тимур спросил, сосу ли я.
Георгий молча закрывает дверь и садится за руль. Только потом оборачивается ко мне.
— По той же причине, почему и тебе не позволил сцепиться с ним, — он чуть улыбается уголками губ, выглядит участливо и доверительно. — Герман Михайлович предупредил о том, что такое может случиться. Приказал не оставлять следов, которые можно было бы предъявить в суде.
Киваю. Герман это предвидел, но не стал меня заранее пугать. А еще он просчитал варианты того, что может попытаться сделать Тимур. Приятно от мысли, что Герман продолжает заботиться, хотя и не находится рядом постоянно. Его незримая и ненавязчивая опека начинает мне нравиться.
Георгий везет меня домой. Тимур меня так разозлил, что меня еще потряхивает. Даже оглядываюсь, опасаясь, что он поедет за нашей машиной.
Вспоминаю о сообщении, которое пришло от Германа, и лезу за телефоном. От него пришло аж три послания!
«Виктория, не говори с ним!» — первое.
«Виктория, Тимур опасен. Сейчас же прекращай разговор!» — второе.
«Непослушная заноза. Приеду — накажу!»
Ну и как он меня накажет? По коже разбегается горячая волна. Эти слова заводят больше, чем пугают. В глубине сознания маячит мысль, что Герман может оштрафовать меня, но тут нет рабочего косяка. Я ослушалась его не как руководителя, а как мужчину. Но я и не его женщина, так что предъявлять мне нечего.
Георгий привозит меня домой к десяти вечера. Марта предлагает ужин, но я отказываюсь. Устала и нанервничалась, ничего не хочется, кроме как залезть в душ и смыть с себя отпечаток встречи с Тимуром.
В голову закрадывается предположение, что Герман может приехать уже сегодня, но я в это не верю. Вряд ли он стал бы срываться откуда бы там ни было, лишь по причине моей встречи с бывшим мужем.
Раздеваюсь и встаю в просторную душевую кабину, которая больше похожа на космический корабль. Она такая большая, что, согнув ноги, я могу лежать в ней, как в ванной. Как раз сегодня это приходится особенно кстати. Я долго нежусь в воде с морской солью, успокаиваю мысли и расслабляю тело.
Накупавшись вдоволь, принимаю душ. Затем делаю уходовые процедуры — и, повязав на волосы в одно полотенце, а тело завернув в другое побольше, возвращаюсь в спальню.
— Ммм, соблазнительно, — за спиной раздается рокотливое рычание.
40. (Герман)
Виктория замирает, слыша мой голос. От нее приятно веет нежным эфирным ароматом геля для душа. Полотенце, намотанное на тело, едва закрывает ее аппетитную задницу.
Вот срань! Что со мной? Смотрю на нее и пускаю слюни, как подросток! Она не отдается, запретный плод сладок, да?
Хочется подойти, сорвать полотенце, швырнуть ее на кровать и взять. Представляю, насколько сладостным будет момент первого обладания, и член мгновенно наливается. В паху тянет.
Виктория медленно поворачивается ко мне, придерживает рукой сгиб махровой ткани на груди. В комнате горит только один торшер у кровати, стены тонут в густом полумраке, но даже так я вижу, что моя девочка краснеет.
Всю эту неделю Виктория решительно не выходила из головы. Мне трудно признать, но я по-настоящему скучал. Планировал приехать завтра, но появление Тимура заставило поторопиться. Я здорово за нее перепугался. Мне хочется быть рядом. Чаще. В идеале вообще все время, но так не получится.
Жадно разглядываю ее. Ее волосы сейчас собраны под полотенцем, отчего тонкая длинная шея выглядит особенно сексуально. Ей пойдет высокая прическа.
— И тебе привет, Герман, — укоризненно произносит Виктория. — Снова ты вламываешься без приглашения.
Я сижу в кресле в углу комнаты. Сам чувствую, что смотрю на нее, как на изысканный десерт, но ничего не могу этим поделать. Достаточно того, что я ограничиваюсь только взглядом.
— Мы это обсуждали, красавица, — голос от возбуждения звучит чуть хрипло. — Мой дом, хожу где хочу.