Надо возвращаться к Герману. Разворачиваюсь — коридор длинный. Вряд ли успею даже до угла дойти, но надо попытаться!
Платье не дает сделать широкий шаг. Звук каблуков по кафелю шпарит по ушам в такт стуку сердца. Затылком чувствую взгляд Егора. За спиной раздаются ускоряющиеся шаги, и тяжелая рука хватает меня за плечо. Мужик резко разворачивает меня и впечатывает спиной в стену. Больно. Морщусь.
— Куда ты собралась, киса? — Егор встает вплотную и нависает, обдавая вонючим перегаром.
Вжимаю голову в плечи, чтобы не нюхать, но вонь слишком сильная. Запах не шампанского. Где он раздобыл водку?! О чем я думаю, черт! Это защитная реакция не фокусироваться на пугающем.
— Отпустите меня, — выдавливаю сквозь зубы.
Легкий хмель шампанского мгновенно выветривается. Меня пробирает ледяной озноб. Пульс бьет по вискам.
— Я тебя и не держу! — Егор отпускает мою руку и посмеивается.
Делаю шаг в сторону, но этот бугай тут же заступает мне дорогу. Надвигается, вынуждая отступить к стене. Конечно! Подлый гад! Глупо покупаться на такие уловки, но я правда надеялась, что он не станет больше меня задерживать.
— Это не смешно, Егор! — произношу тверже. — Дайте мне пройти.
— Не хочу, — Егор похабно склабится. — Красивая, сладкая киса. Где Герман тебя откопал?
— У него спросите! — огрызаюсь и пытаюсь сделать шаг…
Егор с силой впечатывает ладонь в стену возле моего лица. Вздрагиваю и замираю. Вот мудак!
Оцениваю ситуацию. Я в очень невыгодном положении — медлительная и неповоротливая на шпильках и в этом идиотском платье. Физически не смогу убежать. Да даже если попытаюсь, Егор в два счета меня схватит. Остается взывать к его разуму.
— Егор, чего вы привязались? — произношу укоризненно. — Оставьте меня в покое, пожалуйста.
— Оставлю! Потом, когда сделаешь, что я хочу, — тон Егора становится совсем недобрым. На челюсти играют желваки.
У меня такое чувство, что он вот-вот размахнется и впечатает кулак мне в лицо. На этом для меня все и закончится. Даже дышать становится страшно.
— Думала, сможешь меня продинамить и окей? — с наездом продолжает Егор.
От отвратительного пьяного голоса и водочного амбрэ меня уже потряхивает.
— Я вас не динамила, потому что ничего вам не должна, — произношу спокойным голосом для весомости. — Отойдите и дайте уйти. Герман ждет меня в зале.
Егор упирает теперь вторую руку в стену и заключает меня в ловушку.
— Подождет твой Герман, — снова ухмыляется мужлан. — Не упрямься, киса! Он не будет против. Для брата ему ничего не жалко.
Чувствую, как округляются глаза. Дыхание сбивается. Брат?! Какого черта?! Они даже не похожи, да и разницы между ними лет десять, не меньше.
— Не подождет, Егор! — собираю всю свою твердость. — Герману не понравится, что я задержалась.
— Срал я! — выкрикивает пьяный бугай. — До того, как он о тебе вспомнит, я тебя пару раз отдеру.
С этими словами он дергает меня за собой и тащит обратно к уборным.
Паника затапливает сознание. Я беззащитна против этого громилы!
Как назло в коридоре ни души. Вот куда подевались все женщины, которые постоянно устраивают очереди в туалеты в кинотеатрах и музеях? Верчу головой в надежде, что здесь кто-то появится, но в коридоре по-прежнему пусто. Боже, ну хоть кто-нибудь!
Надо что-то предпринять! Изо всех сил упираюсь пятками, но Егор сильнее. Просто волочит меня за собой.
— Помогите! — кричу во весь голос и вцепляюсь ногтями в руку, которая до боли стискивает мое плечо.
Егор резко разворачивается и с размаху залепляет мне пощечину. Попадает по скуле, задевает ухо. Больше всего достается губе, во рту появляется соленый вкус. В голове звенит.
Рука сама прикрывает ушибленное место, а в глазах скапливаются рефлекторные слезы. Я не плачу, просто очень больно.
— Сука! Царапаться вздумала? — рычит Егор, встряхивая меня, точно игрушку, а я едва соображаю от дикой, охватившей череп рези. — Что я жене скажу про твои царапки?
В мозгу красным прожектором светится, что сдаваться нельзя, но сил сопротивляться не остается. Дверь мужской уборной уже с нескольких метрах. Если он меня туда затащит, мне уже никто не поможет.
45
Егор продолжает волочить меня к мужской комнате, когда вдруг ушей касается знакомый низкий голос. Неужели Герман? Пришел меня искать?
Оглядываюсь — да!
— Егор! Отпусти ее! — произносит он жестким тоном и приближается к нам. — Она моя! Убрал свои поганые грабли!