Частью сознания я верю, что Герман желает мне добра, но есть небольшая параноидальная частичка, которая во всем видит подвох. И как от нее избавиться?
Слух улавливает шаги за дверью. Вспомнишь солнце — вот и лучик. Дверь резко открывается, и на пороге возникает Герман. Злой. Смотрит на меня исподлобья, прожигает насквозь тяжелым взглядом.
По коже разбегаются мурашки. Он слишком мрачно выглядит. От него буквально разит гневом и тестостероном. Я как можно непринужденнее направляюсь к шкафу, открываю дверь-купе и достаю пижаму.
— Я спать собиралась, Герман, — выговариваю тихо и отчетливо. — Освободи комнату, пожалуйста.
— Это мой дом, Виктория, — цедит он в ответ сквозь зубы. — Кто здесь и будет освобождать помещения, так это точно не я. Я пришел поговорить.
Кажется, я уже догадываюсь, о чем пойдет речь, но буду делать вид, что это не так.
— Будешь угрожать, Герман, — добавляю голосу металла. — Я действительно освобожу эту комнату! И поселюсь в съемной квартире.
— Ты не в том положении, чтобы условия ставить, детка, — недобро-насмешливый тон Германа мне совсем не нравится.
— Хватит угрожать! — вспыхиваю, как спичка. — Мне осточертели угрозы и ультиматумы, Герман!
Мне, конечно, для взрыва много не надо, но сейчас, по правде, я просто хочу увести его мысли в другое русло.
— А мне осточертело тебе угрожать, — он повышает голос. — Ты своевольная заноза, как еще ограждать тебя от неприятностей?
Ограждать меня от неприятностей! Как мы заговорили!
— Все неприятности со мной случаются из-за тебя! — выкрикиваю в запальчивости.
Герман резко меняется в лице. Натягивает непроницаемую маску холодной отстраненности. Только чуть нахмуренные брови выдают в нем хоть какие-то эмоции. Становится стыдно. Мои слова прозвучали грубо и неправильно. Я снова не уследила за языком. Сама того не желая, напомнила Герману про Егора, хотя совсем не то имела ввиду.
— Прости, Герман, я не права. Прости, пожалуйста, — сбавляю тон, произношу тихо. — Я не это хотела сказать.
Если бы не гребанное платье, я бы в несколько шагов покрыла расстояние между нами и обняла его. Я капитально виновата перед Германом.
— А что ты хотела сказать? — вкрадчивый голос Германа шипит плохо сдерживаемой агрессией. — Что солгала мне?
Аж поперхиваюсь от неожиданности. Он про телефон. Таки спалил мою маленькую аферу с номерами.
— О чем ты? — пытаюсь отбрехаться.
— Не играй со мной! — вспыхивает Герман и снова повышает голос: — По-твоему, я слепой? Или тупой?
Качаю головой и непроизвольно ежусь. Герман снова меня пугает.
— Давай, разблокируй телефон, — приказывает, не просит. — И докажи, что контакта Тимура там нет.
47
Хех. Это невыполнимая задача. Как только я разбужу экран, там будет открыт чат с Тимуром, в который я подглядывала.
— Хорошо, ты прав. Я схитрила. Оставила себе его контакт, — отвечаю доверительным тоном. — Но это потому…
— Что ты мне не доверяешь, — перебивает Герман и оскорбленным тоном договаривает фразу за меня.
Он думает, что мне должно быть стыдно? Какого черта?!
— Да, не доверяю! А что ты хотел? Я знаю тебя всего месяц. За это время ты не раз угрожал мне. Ты давишь и наседаешь. А еще… я тебя боюсь, — как ни стараюсь говорить спокойно, получается слишком эмоционально. Вдыхаю, выдыхаю и договариваю тихо: — Я не знаю, что от тебя ждать.
— А больше ничего не надо ждать! — Герман пружинисто хлопает в ладоши. — С этого момента качественно работать по контракту — все, что от тебя требуется.
Это почему-то звучит обидно и задевает, но плевать. Меня сейчас больше волнует другое.
— Раз мы оба видели сообщение от Тимура, можно я поеду в Питер и разведусь? — делаю пару шагов к Герману, показывая, что я еще не закончила беседу.
— Игорь занимается твоим разводом, — выговаривает он. — Но если тебе очень хочется подвергнуть себя опасности и рискнуть встретиться с мужем, не буду держать. Деньги у тебя есть, так что езжай.
Под конец говорит совсем безэмоционально и уходит из моей спальни, не закрывая дверь. Да мне денег хватит на десять билетов до Питера и на столько же взяток при покупке. Но я уже не так уверена, что хочу.
В глубине души я чувствую, что это ловушка. Зачем еще Тимуру вот так облегчать мне жизнь? К тому же, сдается мне, моих документов у него нет. Охватывает лютая досада. И ради этого я поссорилась с Германом? Ради того, чтобы прочитать утку, купиться и рассердить его? Тимур — гад! Изворотливая сволочь!