Только сейчас понимаю, что не помню, как оказалась в больнице.
— Произошла авария, — отвечает Герман и протягивает мне пластиковый стакан с трубочкой. Жадно присасываюсь к воде, пить дико хочется. — Зачинщик скрылся с места происшествия. Георгий не справился.
Воспоминания прорезаются обрывками, но в душе тут же поднимается волна тревоги за водителя. Он ведь мог куда сильнее пострадать!
— Георгий что? — спрашиваю обеспокоенно. — Он в порядке?
— Георгий не пострадал, если ты об этом. Он был пристегнут, — тон Германа становится тверже. — Первый автомобиль въехал в твою дверь, машину вытолкнуло на встречку, и второй удар пришелся на капот с пассажирской стороны. Так что Георгий отделался царапинами. Он вызвал тебе скорую и сообщил мне.
Киваю с понимающим видом, хотя понимаю только то, что ничего не понимаю.
— А эта авария — случайность? — возвращаю Герману стакан.
Услышать ответ, признаться, страшновато.
— Нет, Виктория, не случайность. На тебя напали, — снова мрачно выговаривает Герман. — Мне жаль, что ты пострадала. Это моя вина. Не придал значения тому, что Тимур винит тебя в своих проблемах. Это недопустимо. Я позабочусь, чтобы такого больше не происходило.
Интересно, как он собрался такого не допускать?! Запереть меня? Как можно оградить меня от жизни?
— А если это все же совпадение? — начинаю нервничать, писк аппарата еще усиливается. — Ты не думаешь, что аварии просто случаются?
— Эта авария была спланирована, — Герман ласково убирает волосы мне за ухо, но от него веет тревогой. Взгляд тяжелый, как каменная плита. — Это покушение на твою жизнь. Я уже ищу исполнителя.
Становится даже неуютно, столько боли и тоски в его глазах. Такое чувство, что он пытается занять руки, чтобы отвлечься.
— Одна авария уже стоила мне… — продолжает он тихо, но осекается. — В общем, я просто понял, что не могу потерять…
Его прерывает щелчок двери.
В палату заходит медсестра, судя по белому приталенному халатику с красной тесьмой по швам.
— На пост поступил сигнал о резком повышении сердечного ритма пациента, — выговаривает она требовательным голосом и подходит ко мне. — Вам не стоит волноваться. Организм ослаблен.
Да что ж все подряд рассказывают мне, что можно, а что нельзя. Злюсь.
— Позвольте мне волноваться, сколько мне влезет, пожалуйста, — скриплю сквозь зубы. — И, если вы не против, я бы хотела пообщаться с врачом.
Медсестра сердито сверкает глазами и поворачивается к Герману.
— Виктории нельзя нервничать. Будьте хотя бы вы благоразумны, иначе мне придется попросить вас удалиться, — она напоминает мне недовольную училку. — Я позову лечащего врача.
На этом она наконец уходит.
— Герман, забери меня отсюда, пожалуйста, — произношу тихо, как будто эта мегера может меня услышать. — Я нормально себя чувствую. Не хочу валяться на больничной койке. К тому же, с салоном еще масса работы.
Герман коротко кивает, но в этом кивке нет согласия, как будто просто принял к сведению. Он по-родительски нежно поправляет мое одеяло и возвращается в кресло.
— Посмотрим, что скажет врач, — сцепляет пальцы в замок на животе, тон уже ровный. — Если позволит, долечишься дома. Но салоном пока позанимаются Саша с Виолой.
Да ну нет! Не может он меня просто отстранить! Я столько вложила в этот салон!
— Это потому что я тоже не справилась? — вырывается обиженно и громче, чем следует. Аппарат снова надсадно пикает. — Ты не можешь так поступить со мной.
— Я могу поступить, как угодно, — с металлом выговаривает Герман, затем смягчает тон: — Давай ты сначала поправишься окончательно, и тогда поговорим о работе?
Я уже слишком рассердилась, чтобы быстро успокоиться.
— Да я в порядке! — снимаю с пальца прищепку, откидываю одеяло и поднимаюсь в сидячее положение, но ощущаю такое головокружение, что практически падаю обратно на подушку.
— Убедилась? — Герман снисходительно улыбается. — Врач сказал, у тебя сотрясение мозга. В ближайшие дни ты вряд ли будешь эффективна, даже если я подпущу тебя к работе.
В палату заходит врач — мужчина среднего роста и плотного сложения. Халат на нем прямо отлично сидит. Очки прямоугольной формы сдвинуты на кончик носа. Он бросает мимолетный взгляд на Германа, затем подходит ко мне.
— Добрый день! Я Владислав Алексеевич, ваш лечащий врач, — произносит доверительно. У него приятный убаюкивающий голос. — Как вы себя чувствуете, Виктория Александровна?
— Все хорошо, доктор. Хотелось бы поскорее выписаться, — отвечаю досадливо. — Когда можно будет уйти домой?