— Нет, Герман, — отвечаю устало. — Сейчас вы прикажете мне приготовить вам еды?
— А ты бы хотела, чтобы я приказал тебе готовить? Нравится, когда тебя контролируют? — Герман прожигает меня полным досады взглядом. — Я вот чего не пойму. Ты всегда такой нервной была или это Тимур так тебе психику исковеркал?
С этими словами он направляется в коридор у меня за спиной и добавляет уже оттуда:
— У тебя будет возможность продемонстрировать мне свои достоинства, — снова говорит самодовольно. Вот же павлин! — Идем на кухню, у себя дома я готовлю сам.
Судя по голосу, он потешается. Догоняю его, ощущая растущий протест в душе.
— Эй, стойте, — машинально хватаюсь за его плечо, чтобы остановить.
Бицепс просто каменный! Герман останавливается и поворачивается ко мне, опускает взгляд на мои пальцы у себя на руке, и я их отдергиваю. Странно, что я позволила себе к нему прикоснуться.
— Это я нервная?! — с голосе пробиваются рычащие возмущением нотки. — Вы меня похитили, держите здесь против моей воли, и я после этого нервная?!
— Именно! Ты нервная, — Герман добродушно улыбается. — Говорю тебе, расслабься. Поедим, выпьем вина, поболтаем. И отпущу я тебя к твоему муженьку-блядуну.
Я почти вскипаю от его наглости, а он снова разворачивается и как ни в чем не бывало выходит в холл-прихожую, но идет прямо — в другой аналогичный коридор, а не в кухню, которая находится напротив входа в квартиру.
Очередной раунд я проиграла. Плетусь за ним по пятам, исступленно формулируя какую-нибудь язвительную колкость в ответ на его тираду, пока мы не доходим до еще одной стеклянной двери. Похоже, в «мужскую зону», изъясняясь языком Германа.
— Не ходи за мной, — он оборачивается и грозит мне пальцем. От глаз разлетаются едва заметные лучики «улыбчивых» морщинок. — В мою спальню девушки могут входить только без одежды. Ты пока не соответствуешь.
Давлюсь воздухом. Щеки вспыхивают румянцем.
— Больно надо! — отворачиваюсь и направляюсь в прихожую. — Я на безопасном расстоянии подожду!
— Или можешь привести себя в соответствие, — долетает в спину.
Очередная пошлость, но я уже не обращаю внимания. Меня осеняет внезапная идея, и я иду ее реализовывать.
6
В прихожей по-прежнему горит свет, моя сумочка все так же лежит на банкетке. Бросаю взгляд на дверь. Я могу сейчас сбежать!
Не помню, в какой шкаф Герман спрятал мое пальто. Плевать. Деньги, телефон есть, быстро вызову такси. Главное — выбежать из этой квартиры. Натягиваю ботильоны, хватаю сумочку, подхожу к двери и понимаю, что не открою это. Ключей в замке нет, как и видимых щеколд, задвижек и крутилок. Какая хитрая дверь.
В голове проносится дикая мысль, что этот Герман может оказаться вообще каким-нибудь маньяком, который девушек расчленяет. Зачем иначе такой хитрый замок на двери?
Отступаю на шаг и собираюсь разуться, чтобы скрыть неудачную попытку побега, но слышу тихий шорох за спиной. Черт. Герман. Слишком быстро вернулся. Я опоздала. Медленно поворачиваюсь.
Герман в просторной шелковой рубашке и таких же брюках бежевого цвета разочарованно смотрит на меня.
— Не удалось, да? — спрашивает он. — Тебе говорили, что ты невероятно упертая?
— Говорили, в университете, — отвечаю, возвращая сумочку на банкетку. — Поэтому я была лучшей в группе, на потоке, на всем факультете.
— Это заметно, Виктория, — он кивает на мои ноги. — Разувайся. Поужинаем, и сможешь уйти.
Похоже, моя упертость снова сыграла на меня. Я утомила Германа своими стараниями от него избавиться, и он решил-таки сам меня отпустить. Это немного ободряет. Точнее, радует, что он, кажется, не станет насиловать меня. Я смогу сохранить верность мужу. Только какой смысл это делать? — тут же принимается гундеть внутренний голос. Мало того, что Тимур мне изменял и поливал грязью при какой-то бабе, он ни за что не поверит, что между мной и Германом ничего не было, и будет мстить.
Снимаю ботильоны, прячу обратно в полочку для обуви и плетусь за Германом в кухню. В душе буря от осознания масштабов бедствия. Я попала в патовую ситуацию. Цугцванг, как в шахматах, когда любой ход только ухудшит положение. Нет ни одного правильного решения, нет способа выйти из этой передряги. И я заварила эту кашу в тот момент, когда позволила Герману увести себя из сигарного клуба.
Кухня в этой квартире не уступает остальным комнатам по размаху и убранству. Слева в этой огромной комнате располагается собственно кухня. Серебристые гладкие фасады, отливающие благородным полуматовым блеском, черные панели встроенной техники, глубокая двойная раковина с гибким краном. А по центру островок с еще одной раковиной и разделочными поверхностями. Правая часть отведена под столовую с длинным обеденным столом, окруженным кожаными стульями с высокими спинками.