Не теряя ни минуты, я подхватываю Али на руки, и он тут же кладет голову на мое плечо. Иду в детскую, напоследок бросив полный негодования и презрения взгляд на Бурака.
Перед тем, как уложить Али спать, я ставлю его под душ. Он довольно, но вяло улыбается, хотя обычно очень подвижен в эти мгновения, что вызывает у меня протяжный вздох. На него совсем не похоже, и это очень расстраивает. А отношение мужа приводит в ужас.
Вот как так можно?! Зная, что твой ребенок не спал, как ни в чем не бывало встречать новый день…
Хотя… о чем я вообще? Человек, который, толком не разобравшись в ситуации, вышвыривает жену из дома и запрещает ей видеться с сыном… Чего еще от такого ждать? Верно. Всего что угодно.
Однако сын все же другое дело. Какие бы между нами ни были разногласия и недопонимания, Бурак не имеет права так себя вести. Насильно отрывать от меня Али, наплевав на чувства нашего малыша… Это жестоко. Даже для него.
После душа я переодеваю сына в чистые вещи и укладываю в постель. Он практически сразу засыпает, бормоча радостное: «Мама рядом». От этих слов внутри меня нарастает волна любви и нежности, но в тоже время просыпается и другое чувство. Чувство, неподвластное мне… Оно идет из груди.
Ненависть к Бураку. За то, что так поступил с сыном, за то, что разлучил его с матерью. Под гнетом своей «правоты» и непонятно откуда взявшейся уверенности в моей измене он позволил четырехлетнему малышу не спать всю ночь и ломать голову над тем, куда делась его мать. Почему оставила его одного.
Обычно Али перед сном может часами рассказывать свои истории. Болтает без умолку, переплетая их с новостями из детского сада. А сейчас сил на это у него совсем нет.
Я осторожно выпутываюсь из его объятий, и, укрыв сына одеялом, иду в спальню. Необходимо и самой принять душ и переодеться. Ведь со вчерашнего дня на мне то же платье уже не первой свежести. Выглядит не лучшим образом.
Я беру из шкафа бежевые брюки, выбираю подходящую футболку. Принимаю душ, одеваюсь. И едва выхожу из просторной ванной комнаты, тут же ударяюсь носом о чью-то грудь. От этого простого действия я моментально покрываюсь мурашками.
Знакомый запах забивает легкие. Проникает в кровь. Течет по венам. Случайная встреча сбивает с толку. Вызывает протест и поднимает в душе бурю негодования.
Я думала, что больше не увижу Бурака сегодня. Отдохну. Оклемаюсь. Приду в себя и соберусь с мыслями.
Но он никуда не ушел… Остался дома.
Я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с бездушными глазами мужа, в отражении которых по глупости всегда видела себя. Умирала от тоски, когда его не было рядом. Ставила его на пьедестал. Любила до безумия. До дрожи в коленях… Считала единственным и неповторимым.
Но все это оказалось ложью. Лишь иллюзией. Я не узнаю своего Бурака…
Того, кто однажды забрал мое сердце.
Сейчас перед собой я вижу жестокого, расчетливого человека, не проявляющего ни грамма эмоций, будто все эти годы он просто успешно играл роль любящего мужа.
От него веет арктическим холодом. Взгляд, которым он осматривает меня, режет на части. Убивает все, что было между нами за пять лет совместной жизни. Обнажает все моя подспудные страхи.
Сейчас рядом с ним я ощущаю лишь растущую пустоту в душе и осколки любви, сгорающей в пылающем костре ненависти.
Он практически обнажен. Исключение — штаны, которые едва держатся на бедрах.
Судя по наличию полотенца на плече, собирается в душ.
Глубоко вздохнув, я мотаю головой, словно отряхиваясь от тягостных мыслей, и, больше не смотря на мужа, иду к дверям.
Бурак всегда умел накалять атмосферу до предела. Жизнь рядом с ним — как на пороховой бочке. Пространство сужается до минимальных размеров. Просто раньше все это было пропитано любовью и моими наивными мечтами. Сейчас же… рядом с ним тяжело дышать. Грудь сдавливает, словно тисками.
Какая-то нескончаемая агония…
Я останавливаюсь возле двери и тянусь к ручке.
— Не знал, что ты здесь, — стальным тоном внезапно говорит он.
— Не переживай. Мне все равно, — резко отвечаю я. Оборачиваюсь к нему и с горечью добавляю: — Да и какая тебе разница, где я, Бурак? На улице… или же в другой квартире? Не так ли?
Бурак сжимает кулаки, буравя меня тяжелым взглядом. Молчит. Но я не отступаю.
— Иди занимайся своими делами, — произношу ровно. — Наверняка у тебя их уйма. А я пойду к сыну, который во мне нуждается, как никто другой.
Договорив, я захожу в детскую и с треском захлопываю дверь.
Сын сладко спит. Как и всегда, подобрав под себя скомканное одеяло, лежит поверх него в позе морской звезды.