— Спасибо.
— Ты не рада? Передумала разводиться?
Мне не нравятся его вопросы и повышенное внимание. Разводиться с мужем или нет только мое дело, и я не считаю, что кто-либо извне может вмешиваться. Но смотрит Сахим пронзительно и явно неодобряюще, а мне почему-то от этого неуютно.
— Конечно, не передумала, — оправдания вылетают сами по себе прежде чем я понимаю, что вообще-то не должна ничего ему объяснять.
— Ты очень хорошая женщина, Майя. Любая другая на твоем месте сдала бы мужа, не задумываясь.
— Я не буду, — настаиваю. — Не буду и можете меня увольнять.
— Значит, что-то ты все-таки знаешь, — подлавливает меня и усмехается. — Мне не нужна информация. Мне нужно, чтобы у меня работали верные сотрудники и информация с моего офиса не просочилась куда не следует.
— В этом можете не сомневаться.
Схватив сумку, поднимаюсь на ноги.
— Свою работу я выполнила, поэтому…
— Я отвезу, — Сахим жестом подзывает официанта, чтобы расплатиться, и я пользуюсь этим моментом.
— Я вызвала такси, меня заберут. Хорошего вечера.
Под недовольный взгляд следую к выходу из ресторана, не оборачиваясь. Свернув за угол, выхожу на проспект и шагаю просто так без какой-либо цели маршрута. Иду, чтобы проветрить голову. Физические упражнения всегда отвлекают меня от проблем, помогают отпустить ситуацию расслабиться, но в этот раз все идет не по плану, потому что за мной едет тонированный внедорожник. Я замечаю его сразу, но делаю вид, что не вижу. Надеюсь, что это не за мной, пока он не останавливается чуть впереди и оттуда не выходит Демьян.
Я шарахаюсь от него, как от огня. От такого идеального, в выглаженном костюме, высокого и решительного. Такого Демьяна я боюсь, поэтому, оглядевшись, не нахожу ничего лучшего, как рвануть влево и забежать в переход, из которого, оказывается, нет выхода, а муж не собирается упускать меня и наступает сзади.
Глава 27
— Убегаешь, как девочка, — звучит за спиной голос Демьяна.
— А я и есть девочка! — выдаю зло, оборачиваясь. — Что надо? В ресторане не наговорился?
Лучшая защита всегда нападение, и я им смело пользуюсь, потому как за спиной тупик. Скрыться негде, бежать только разве что через Демьяна, а он, уверена, не отпустит. Зачем-то же пошел за мной, не уехал, прекрасно зная, что я разговаривать не хочу.
— Вдруг я не поговорить?
— Ничего другого тебе не светит.
— Забыла уже меня? Так быстро?
— А что? — с вызовом, но делаю шаг назад.
Демьян наступает, я отхожу. Не пасую перед ним, просто пытаюсь дать ему понять, что ближе подходить не стоит.
Не понимает. Продолжает идти до тех пор, пока стена за моей спиной не становится слишком близко. Дальше некуда, и я, расправив плечи, шагаю к нему навстречу. Демьян такого не ожидает, останавливается, замирая. Я пользуюсь моментом, обхожу его сбоку и решаю, что получится спокойно уйти, но он настигает.
Хватает меня за руку, разворачивает к себе.
С момента, как я узнала об измене, Демьян впервые находится ко мне так близко. Щекочет дыханием кожу моей щеки, обхватывает руками мои плечи. Следом ползет ладонью по спине и пояснице.
Собравшись с силами — отталкиваю, но это мало помогает. Демьян почти не сдвигается с места, хоть и руки убирает на бедра. Упрямо толкает на себя, вдавливается эрекцией мне в низ живота, из-за чего получает смачный шлепок по лицу.
— Вот как? — прищуривается.
— Вот так, да… Тебе теперь дают в другом месте.
— А если не дают?
— Не моя проблема. Здесь тебе ничего не светит.
— А кому светит? Ему?
— А чем тебе не вариант? Он, если не ошибаюсь, богаче, успешнее, жене изменять не будет.
Демьян смеется.
— Всего лишь заведет гарем?
— Зато без обмана.
— То есть вот как? Готова делить незнакомого мужика с бабами, а мужа, с которым прожила десять лет, даже видеть не хочешь?
— Ну ты же готов унижать жену, с которой прожил десять лет, на глазах у всей страны. Сахим взял меня на работу и помог с адвокатом, между прочим. Я-то знаю, что это твоих рук дело, что ни один адвокат в городе браться за мое дело не хочет, но есть еще добрые люди.
— И что ты ему пообещала за помощь?
— А это уже… тебя не касается.
Я тру плечи, потому что замерзла. Все-таки, оделась я не для прогулки по морозу, а для выйти из машины и пройти пару метров до ресторана, и наоборот. Ткань платья уже давно не греет, особенно сейчас, когда я не двигаюсь.
На плечи ложится ткань пиджака, пропитанного его теплом и парфюмом. Тем самым, который всегда покупаю я и которым Демьян неизменно пользуется. Видимо, его привычки и вкусы изменились только относительно женщин, с остальным все осталось прежним.
Мне всегда нравилось, как Демьян за мной ухаживает, как накидывает на плечи пиджак, когда замечает, что я замерзла, как меняет мой пустой бокал на новый, как подхватывает на руки, заметив, что я натерла мозоли новыми туфлями. Я в него такого влюбилась: внимательного, умеющего ухаживать, заботливого и влюбленного. Он умел показывать, что чувствует, а мне чертовски нравилось знать, что я настолько желанна таким мужчиной.
Его пиджак я упрямо сбрасываю на грязный пол, хоть и знаю, что стоит он целое состояние и стирать его нельзя. Мне невыносимо хочется уколоть Демьяна хотя бы так, но его это не интересует. Он глаз не сводит с моего лица, а затем задает вопрос, от которого появляется желание отвесить еще одну пощечину.
— Будешь спать с ним за помощь?
Первая мысль — оправдаться, но я склоняюсь ко второй. Задрав голову вверх и усмехнувшись, спрашиваю:
— Даже если и буду, тебя это не…
Договорить Демьян мне не позволяет. Сгребает в охапку так, что я пошевелиться не могу, а даже если бы и могла, то от шока не смогла бы этого сделать, потому что Высоцкий меня целует. Открыто, напористо и с языком. Целует так, как целовал прежде. Так, будто между нами прежние отношения. Будто мы семья и любим друг друга. И пусть мои чувства не исчезли по щелчку пальцев, его поцелуй отчетливо отдает горечью, которая неприятно щиплет губы.
Я кусаю Демьяна, но он не останавливается, прижимает к себе сильнее, сдавливает в своих объятиях, целует, несмотря на то, что на губах отчетливо появляется вкус крови.
— Даже думать не смей о другом мужчине, — выдыхает мне в рот. — Мы семья и это так и останется.
— Мы не семья, — бью его по щеке снова, затем толкаю в грудь и выкрикиваю, сдерживая рыдания: — Не семья больше. Ты все уничтожил. Наши чувства, мое уважение. Все. Ты — никто для меня, Демьян Высоцкий. Я больше не вижу в тебе мужчину.
Сделав глубокий вдох, разворачиваюсь и наступая на идеальную ткань дорогого пиджака, иду к дороге, где припаркован не только автомобиль Демьяна, но и машина Сахима, а сам он стоит сбоку, прислонившись к холодному железу. Не помня себя от злости, переполняющей все внутри, подхожу к мужчине и, встав на цыпочки, тянусь к его губам. Я слабо понимаю, зачем это делаю. Чтобы перебить вкус горького поцелуя. Чтобы показать Демьяну, что сказанные слова не фикция, а правда. Или чтобы доказать себе, что ничего кроме разочарования от поцелуя я не получила.
— Подставляешь меня, красавица, — говорит Сахим, отстраняясь и не разрывая зрительного контакта.
— Прости…
— Прощения так не просят, — отвечает и толкает меня на себя за затылок. Зарывается в мои волосы и целует. Сминает мои губы в безумном поцелуе.
Я не знаю, видит ли нас Демьян, не знаю, как он реагирует и что вообще вокруг происходит. Мне передается то отчаяние, которое Сахим вкладывает в поцелуй. Не могу понять, почему именно это чувство, но меня им буквально сносит. Как и голодным взглядом Сахима после. Я отступаю назад, испуганная неожиданным пониманием, какого тигра дергаю за усы.
Передо мной — не совсем простой мужчина. Он успешный бизнесмен, богатый, властный, но еще он — другой национальности и веры. В его понятия наверняка не входят беспорядочные связи и бесполезные, ничего не значащие поцелуи-из-мести.