Теофас словно почувствовал, сменил тактику, нежно скользнув языком по израненным губам, уже не сжимал руки так сильно. Уговаривал, ласкал. Желание прострелило привыкшее к аскезе тело, и вот тут-то я испугалась по-настоящему. Столько лет я ложилась далеко за полночь, а вставала до рассвета, что организм, видимо, от отчаяния перешел в режим энергосбережения. Такие естественные для драконов порывы, как близость, ласка, мимолетное прикосновение, во мне полностью застыли. Атрофировались. А Тео простым прикосновением губ разбудил их снова.
— Любишь, — Тео оторвался от меня с торжествующей улыбкой победителя. — Жить без меня не можешь.
Я вскочила вслед и отвесила ему со всей силы пощечину. А после еще одну. Я бы и третью залепила, но Тео даже не отшатнулся, продолжая смотреть на меня все с той же высокомерной улыбкой.
«Любишь», — шепнул он одними губами.
Дорогие читатели, большое спасибо за ваши звезды и комментарии! Это очень меня поддерживает :)
3. Обман
Все кончилось тем, что Тео, заперев дверь, выставив стражу, фрейлин и Инес даже не из покоев, а за пределы выделенного мне дворца, взялся выворачивать мои вещи.
Это было совершенно дико, безумно! Но мои слабые попытки ему помешать закончились быстро и глупо.
Едва я наскочила на него пару раз и забарабанила кулаками по груди, он просто прижал меня одной рукой к горячему боку, а другой опрокинул сундук.
— Что ты творишь?! — зашипела, пытаясь выбраться из стальных рук.
— Не дергайся, покалечишься.
Теофас лениво глянул на меня и снова сосредоточился на вещах. Я еще сопротивлялась, но невольно увлеклась тем, как он быстро и по-военному четко раскладывает вещи. В сундук он сложил пять теплых платьев, пять летних, три костюма для тренировок, темный плащ, удлиненную военную куртку, доставшуюся от матери, отороченную коротким волчьим мехом. Платья он брал только мамины. Белье выкинул. Следом выкинул книги, тетради, канцелярский набор, несессер и ту самую шкатулку с отломанным вензелем. Зачем только Инес ее засунула!
— Это личные вещи, — мне наконец удалось выбраться из кольца рук, и я из кресла наблюдала, как он потрошит одежду. — Вряд ли твоя Вашвиль будет пользоваться моим несессером или бельем.
Если бы Инес не засунула все это в сундук, мне бы и говорить не пришлось. Стыд обжег кожу щек, я почти чувствовала, как загорелось лицо. Это было унизительно. Можно подумать, я жадно тащила из покоев все, что не приколочено.
— Купишь другой. Из дворца ничего не бери, ясно?
Он развернулся ко мне, давя взглядом, драконьей аурой. Теперь, когда связи больше не было, я чувствовала его биополе, как плотный воздух или пляжные песчинки, осевшие на коже. Жить с этим можно, но хочется стряхнуть. И как баронесса справляется?
— Не переживай, лишнего не унесу, — сказала я холодно, на что Теофас только дернул уголком губ.
Он уже добрался до портмоне с документами от брата и внимательно рассматривал бумаги на дом.
— Дом в Верцене, значит… — он задумчиво хлопнул бумагами по руке. — Прекрасно, пусть будет в Верцене. Трепи о нем поменьше, езжай туда и сиди тихо, поняла? Живи, как живут мертвецы в могиле, — чтобы ни звука, ни мышиного писка о тебе до столицы не доносилось.
Вздрогнув, подняла на него взгляд. Мне говорит это человек, которого я любила до потери сознания, ради которого была готова умереть, который меньше десяти минут назад жадно целовал меня.
— Ясно?
Теофас легонько встряхнул меня и, не дожидаясь ответа, вытянул из кармана тонкий, простой браслет, похожий на те, что продают детям на день Снега. Не успела я и глазом моргнуть, как он быстро защелкнул его на моем запястье.
— Что?! Что ты делаешь?
Вырвала руку, но было поздно. Металлический браслет посверкивал на запястье графитовым боком.
— Это чтобы приглядывать за тобой, любимая.
Браслет-слежка. Я читала о них, знала, что их надевают на руки преступникам или подозреваемым, чтобы отслеживать их местонахождение, а теперь и вовсе сделалась его счастливой обладательницей.
Несколько секунд я тупо смотрела на браслет. Все не просто закончилось, все закончилось грязно и унизительно: перебор вещей, слежка, указания.
— Если ты закончил, то мне пора идти, стража трижды торопила меня, — сказала устало.
Что-то в моем тоне насторожило Теофаса, он шагнул ко мне, почти коснулся щеки.