– Привет, что успел набрать?
– Да вот…
– Ага, вижу, соки, вода, хлеб, правильно. Мясо выложи.
– А что ж я есть буду?!
– Ярик, ну в который раз – мясо на рынке возьмем! У моей прикормленной тетеньки. А не это сто раз перемороженное не знаю как назвать. Ладно, на тебе сыры и мои любимые йогурты, а я за алкоголем и фруктами. Встретимся в серединке у кассы № 15.
Как дома-то хорошо, а? Тихий вечер, вкусный ужин, «дымный» виски и моя женщина уютно потягивается под боком как кошка после часового секс-марафона. Расслабился ты, Яр, за последний год, домом уже считаешь не свою холостяцкую берлогу, а ее квартиру. Ну, и считаю, потому что моя берлога – это не дом. Это так, убежище. Переночевать, переодеться и бежать дальше. А понятие «дом» – неизмеримо шире. И не в безделушках тут дело, и не в абажуре с кистями, как думают некоторые. А в атмосфере, которую еще надо уметь создать, что получается далеко не у всех.
– Завтра прогуляемся на водные процедуры? – расслабленно мурлыкнула моя девушка.
– А ты точно свободна?
– Ты же знаешь, я нашему Кисе напела, что матушка моя еврейка и шаббат[2] соблюдать – святое дело. Уж проще в воскресенье на аврал сорваться, а в субботу меня всяко не тронут.
Вот тоже, кстати, что мне не нравится, с какого перепугу она начальство так интимно зовет Кисой? У меня сразу мысли закрадываются о том, что она с ним спит помимо меня. Она б его еще Зайчиком обозвала или каким другим Мусиком.
– А почему ты его так интимно называешь? Я чего-то не знаю?
– Яр, ты, когда начинаешь ревновать, так смешно выглядишь. Да мы его все так зовем. Всем отделом.
– А вот почему? Вы с ним всем отделом спите?
– Яр, а ты классику уважаешь?
– Это-то здесь при чем?
– При том. «Двенадцать стульев» читал? Как там звучало прозвище Воробьянинова?
– Ну как-как… не помню.
– А надпись «Киса и Ося были здесь» помнишь?
– Помню, и что?
– Мой начальник – Ипполит. Как ты хочешь, чтоб мы, воспитанные на классике, его звали, кроме Кисы?
Ой. Ну точно, Киса Воробьянинов, как же я сразу-то не сообразил!
– Так он Ипполит, а дальше?
– Эдмундович. Вот же наградили родители имечком. С другой стороны, спасибо, что не Феликсом назвали…
– А шаббат почему он разрешает соблюдать?
– Дак он сам еврей. И сам соблюдает. Ну и я под это дело промылилась не ходить на работу по субботам, а заодно и полпятницы прихватывать.
– А ты точно не еврейка, уж очень ушлая?
– К сожалению, нет. А то бы пришлось по субботам отказаться от курения, ибо низ-зя.
Да, вот что я еще не выношу в Руське – ее курение. Спасибо, хоть в постели не курит, а то б точно расставаться пришлось. А в их комплекс на водные процедуры сходить – очень здравая мысль. Не помешает перед выездом подкачать мышцу, да и поплавать в собственное удовольствие – святое дело. Массаж, опять же, с апельсиновым маслом. Свежевыжатый сок и разгрузочный коктейль с креветками в фитнес-баре. Последний раз вкусить плоды цивилизации перед погружением в средневековый ад.
– Идем обязательно. И, Русь… Я в воскресенье улетаю.
– Надолго?
– От двух недель до месяца, тут уж как пойдет.
– Опять розыск?
– Опять.
– Будешь долго отсутствовать, наплюю на хорошее к тебе отношение и начну изменять!
– Я тебе изменю, негодная!
– Яр, ты там, в командировке, тоже поаккуратней, ладно?
Да я-то бы с радостью поаккуратней. Но тут уж как фишка ляжет. А лечь она может по-всякому, уж мне ли не знать…
Ненавижу средневековье. Ненавижу по многим причинам, но отдельно меня бесят тряпки. Сначала сверху напяливаются камиза и котта. Трусы заменяются (мерзость!) панталонами на завязочках. Вместо нормальных джинсов – шортики, правильное название – бре. И чулки, тьфу! Причем все это, как правило, самых диких расцветок. А чего-то привычное, поскромнее – нельзя. Потому что черный цвет, видите ли, свидетельствует о горе, белый – означает веру, а синий – чувствительность. У тебя траур? Ты священник? У тебя горе? Нет? Тогда носить эти цвета просто так ты не имеешь права. И в результате стою я попугай попугаем. Весь такой красно-зелено-коричневый. Утешает одно – Ная с Мороком выглядят не лучше. Цирк уехал – клоуны остались.
Интересная, к слову, подборка нынешней розыскной «тройки»: со мной уходят обаяшка и ходячий детектор лжи. Ребята – «чистые» разговорники, то бишь силовых акций не ожидается…
Портал нам открыли прямо из кабинета Михалыча. На опушке леса нас уже поджидала карета, запряженная четверкой коней. Прощай цивилизация, здравствуй, милый запах навоза! К нам прихрамывая направился кучер. Странно, а почему мне кажется, что я его где-то видел? Ёлки-моталки, да это же…
2
Шаббат для еврея – одна из десяти главных заповедей, полученных Моисеем на горе Синай, которые необходимо выполнять. Бог создавал мир в течение шести дней. И только на седьмой решил, что заслуживает отдыха. «Передохнул» или «остановился» – так переводится слово «шаббат». А поскольку евреи считают, что сотворение мира началось в воскресенье, получается, что седьмой день – день остановки, передышки – это суббота.