Сергей внимательно посмотрел на собеседницу.
— Вас, наверное, высоко ценят на работе? Не думаю, что среди учителей много таких, как вы.
— Уж как ценят! — засмеялась Вера. — Не далее, как три недели назад, разбирали на педсовете в качестве отрицательного примера.
— И за что? — с некоторой обидой осведомился Сергей.
— Да за дело! — призналась Вера. — Мне моя коллега, ведущая у нас краеведение, пожаловалась, что семиклассники на вопрос, откуда взялось название «Марсово поле», ответили, что с этого поля запускают запускают ракеты на Марс.
— Здорово! Мне бы и в голову не пришло.
— Меня тоже поразило, и я на своем уроке им попеняла. Они спрашивают: «А разве не поэтому?» А меня черт попутал. Со мною иногда бывает, сама удивляюсь! «Нет, — говорю, — просто там под одним из кустов сирени в рекламных целях зарыли целую коробку батончиков „Марс“. Вроде бы все посмеялись, а на следующий день звонят из милиции.
— Неужели…
— Вот именно! Моего охламона заловили там, деловито окапывающего кусты, и он бодро доложил, что ему посоветовала учительница. Язык мой — враг мой, это точно. Хорошо, значит, Влада мы оправдали, а несчастных Николая Петровича с Ксюшей наоборот. Кстати, она только что у меня была.
— Что, здесь?
— Да. И не одна, а с Женей.
Сергей нахмурился.
— А ему-то чего здесь надо?
— Рассказать мне, как провел понедельник. Возил Величко по трем адресам, каковые и назвал милиции при допросе. Еще сообщил, что именно о н достал пистолет.
— Очень интересно! И зачем ему было все вам рассказывать?
— А по доброте душевной, — развела руками Вера. — Уж очень я доверчива и не знаю жизни, вот ему и захотелось мне помочь. Пожалел меня, бедную дурочку! Между прочим, он уверяет, что убийство совершила женщина.
— То есть считает, что это Лиза?
— Не обязательно. Если не она, то, по его мнению, додуматься до мысли ее подставить могла только женщина — и в особенности подруга. Советует присмотреться к Рите и Ире.
Про совет не доверить также самому Сергею она промолчала.
— К Рите и Ире? Парень что, шутил?
— Сережа, — возмутилась Вера, — ну, откуда я знаю? Я видела его второй раз в жизни. Мне показалось, что он искренне рассуждает, но, возможно, он так шутит. Уж Рита и Ира вне подозрений, и…
— Вот именно! — горячо прервал Сергей. — Рита — добродушнейшее существо. Да у нее и ума не хватит спланировать такое преступление!
— Кстати, — вспомнила Вера, — и она тоже у меня сегодня была.
— Действительно паломничество! Зачем?
— Сама не могу понять. То ли она что-то знает, то ли подозревает. Или нет? Она была немножко навеселе и говорила не очень внятно. Спрашивала, уверена ли я, что Андрея убил не вор. Я сказала, что уверена. Да, самое главное! Она сказала, что в квартире Андрея был страшный беспорядок, как будто там что-то искали. Мы сошлись на том, что это какая-то бумага.
Сергей кивнул.
— К бумагам у Андрея была страсть. Значит, получается… он не только знал про кого-то нечто предосудительное, но и имел доказательства. Интересно, нашел ли их убийца?
— Мне тоже интересно. Еще Рита уверяет, что где-то видела шарфик, но не помнит, где. Обещала подумать и вспомнить все, что может.
— Дай бог, но сомневаюсь, что будет толк. С логикой у Риты нелады. А вот по поводу того, что убийство женское, возможно, Женя и прав.
— Неужто вы о Ксюше? — улыбнулась Вера. — Скажите, Сережа, она и вправду вечно играет или мне почудилось?
— Девочка должна быть в форме к тому времени, когда ее пригласит сниматься великий режиссер, а это случится в любой момент. Вот она и тренируется. Нет, я не ее имел в виду, хоть они с Николаем Петровичем и лишились алиби.
— Да, еще! Женя говорит, Николай Петрович и Андрей, как неудачники, разоренные Величко, оба его ненавидели и вместе что-то затевали.
— Похоже, Женя решил бросить тень на каждого. Значит, у Андрея могли быть компрометирующие Николая Петровича перед Величко бумаги? Ох, не знаю. Я сейчас разрабатываю другую версию. Вы помните, я обещал поговорить с Анной Ароновной Гольдберг?
— И… удалось?
— Разумеется, — небрежно пожал плечами Сергей. — И узнал кое-что интересное. Мы с вами все думали, кто мог выдать Лизу ментам? То есть рассказать про пистолет, про имитацию голосов, про день рождения. И считали, этот человек, скорее всего, и есть убийца.
— Да. Но не она же! Ведь в среду, допрашивая Иру, следователь уже все знал, а Анну Ароновну если и допрашивали, то позже.
— А вот и нет! — с торжеством воскликнул он. — Их допрашивали раньше! И ее, и его! Их допрашивали первыми, а только потом следователь приехал к нам в офис. Каково?
— Но… погодите… но почему? Они же — посторонние Андрею люди. Зачем Левандовский поехал сразу к ним? В офис — это естественно, но к ним…
— Этого я не выяснил, но факт остается фактом. Они бы и наврали, да посещение клиники милицией накрепко врезалось в память всех сотрудников, так что точное время не скроешь.
У Веры защемило сердце. Она вспомнила, как Павлик навестил ее в среду. Ни слова о том, что его допрашивала милиция! Наоборот — его, видите ли, осеняли неожиданные гениальные догадки. Догадки как раз о главном — о пистолете, об имитации голосов. Нужно было сразу понять — подобных совпадений не бывает! Он знал, обо всем знал, поскольку только что беседовал со следователем! Следователь задавал вопросы, а Павлик отвечал на них, старательно затягивая петлю на шее несчастной Лизки. Нет, неправда!
Сергей немного умерил энтузиазм, сочувственно заметив:
— Я вовсе не утверждаю, будто он тоже в чем-то виноват. Да, у него ведь есть твердое алиби! Ну, не растривайтесь так, Верочка! Я-то, дурак, думал вас порадовать.
— Простите, Сережа. Вы так много сделали за один день, а я вас даже не поблагодарила. И что за алиби?
— Да работал он, не покладая рук, в своем кабинете. Все его видели — медсестра, клиенты. Тут все чисто.
— А она?
— А она ездила по делам своего бизнеса, — улыбнулся Сергей. — В полном одиночестве, ибо обожает самолично водить автомобиль. Я разговаривал фактически только с нею. Он-то шарахнулся от меня, как черт от ладана, а она была весьма мила.
— И чем вы объяснили ей свой интерес?
— Это моя коммерческая тайна, Верочка, — слегка смутился он. — Короче, алиби у нее в помине нет. Это первое. Второе — у нее есть мотив. Она взяла через Величко кредит, скрыв намечающийся отъезд в Израиль. Андрей грозил ее выдать, что нарушило бы все ее планы. И, наконец, это убийство удивительно соответствует ее индивидуальности. Да, только женщина могла сообразить так отвратительно и ловко подставить Лизу! Странно, конечно, что не вас.
— Меня, наверное, было бы труднее. И потом, еще неизвестно, что было бы для меня хуже. Да, все сходится. Но… но пистолет и шарфик?
— Их добыла Ксюша. Правда, она не признается, но зато уже призналась мне, что позвонила Анне Ароновне в понедельник и сообщила, что Лиза собирается к Андрею к трем. Вот после этого Анна Ароновна и отправилась кататься.
Вера уточнила:
— А зачем Ксюша ей позвонила? Она сама-то это как-то для себя объясняет? Какое дело Анне Ароновне до встреч Лизы с Андреем?
— Она объясняет. Анна Ароновна хочет быть в курсе всех дел Величко, это позволяет ей ловчее лавировать и повышать свой доход. Проценты с этого дохода она выплачивает Ксюше, которая помогает ей держать руку на пульсе. „Разве это не справедливо?“ — риторически возглашает Ксюша. Для нее все просто и естественно.
— Ничего себе естественно — воровать пистолеты, из которых потом убивают! Ксюша же не патологическая дура, правда? Ладно, до убийства, но после она должна была все понять!
— А может, они уже так повязаны, что ей приходится молчать?
— Я бы на месте Анны Ароновны не доверялась молчанию Ксюши. Она не выглядит стойким партизаном.
— Ладно, возможны варианты. Пистолет стянула сама Анна Ароновна при последнем посещении офиса.