Визит не выглядел неестественным. Вера регулярно навещала свекровь, они сохранили прекрасные отношения. Предварительно она заглянула в фирменный магазин и выбрала дивной красоты кусочек пряной говядины. Софья Соломоновна обожала острое и мясное. Правда, врачи не рекомендовали, но Вера полагала — иногда можно и даже следует себя побаловать.
Софья Соломоновна встретила ее с радостью и сочувствием.
— Бедная Верочка! — без обиняков начала она. — Я все знаю. Я сама собиралась тебе позвонить, но с этими нашими заботами совсем закрутилась. Лизе не нужен хороший адвокат? Это племянник моей давней подруги. Немолодой, очень опытный.
— Не знаю, — вздохнула Вера. — Борис Иванович нанял ей адвоката, молодого и якобы самого лучшего. А мне он не понравился.
— Почему?
— Наверное, потому, что он Лизе не верит. Понимаете, он считает, что Андрюшу убила она, и советует признаться. Мол, это было в порядке самообороны, поэтому наказание будет условным. А я этого не понимаю! Раз она не убивала, почему должна брать вину на себя? Неужели правда ничего не значит? Правда ведь выяснится рано или поздно, как вы думаете?
Софья Соломоновна удивленно подняла брови.
— Так ты считаешь, Верочка, Лиза не убивала?
— Я не считаю, Софья Соломоновна, я знаю! — горячо воскликнула Вера. — Боже мой! Неужели даже вы ей не верите?
— Ну, я же не владею информацией, — примирительно заметила собеседница. — У меня вчера были Павлик с Аней, они и рассказали. С их слов я решила, что ситуация совершенно однозначная. Лизу ведь сразу задержали, так?
— Не очень-то сразу. И что же они вам рассказали?
— Что Андрей в невменяемом состоянии набросился на Лизу, а она, испугавшись, наугад выстрелила из пистолета. Разве дело было не так?
— Абсолютно. Она застала его уже мертвым.
— Видимо, я неправильно поняла, — кивнула Софья Соломоновна. — Я считала, ее фактически застали на месте преступления. Очень рада, что это неправда. В любом случае, надеюсь, показания Павлика пошли ей на пользу.
Вера подняла голову:
— А что, Павлика допрашивали?
— Да, в первый же день. Он ведь хорошо знает и Андрея, и Лизу. Он сказал мне, что выгораживал Лизу всеми силами.
«Сказать мог всякое», — подумала Вера, а вслух поинтересовалась:
— Анну Ароновну тоже допрашивали?
— Кажется, да. Точно, да! Она еще возмущалась, что явились и отвлекали от работы. Действительно, уж она-то совсем не при чем. С Андреем связи чисто деловые, а Лиза ей и вовсе посторонний человек. А в связи с этим отъездом ей совершенно не хотелось лишний раз мелькать перед милицией.
— Каким отъездом? — изумилась Вера.
— Ну, их отъездом, — не меньше изумилась Софья Соломоновна. — Ты что, хочешь сказать, Павлик ничего тебе не говорил?
— Ничего. А что случилось?
— Вот свинтус! — Софья Соломоновна засмеялась. — Значит, я, оказывается, проболталась. Ох, и достанется мне теперь на орехи!
— А вы ему не признавайтесь, — посоветовала Вера. — А мне расскажите. Раз уж раздразнили мое любопытство, так выхода теперь нет. Я ж не успокоюсь, пока не узнаю!
— Ты на Павлика не обижайся, Верочка. Он ведь всегда был такой. Пока не уверен на сто процентов, ни за что никому не скажет. То ли сглазить боится, то ли не хочет показаться смешным. Мол, наобещал, да ничего не вышло. Но сейчас у них ситуация вроде бы прояснилась. Разумеется, насколько в подобных делах вообще можно что-либо планировать заранее.
— В каких делах, Софья Соломоновна?
— Ох, стара я стала, Верочка! — бывшая свекровь снова засмеялась, и опять невесело. — Болтаю, а главного-то не разъяснила. Они уезжают в Израиль. Вернее, собираются.
Вера опешила. Подобное предположение ей даже в голову не приходило. Павлик эмигрирует! В Израиль! Фактически — на другую планету. Павлик, которого она помнит почти столько же, сколько себя самое, скоро исчезнет из ее жизни навсегда. Невообразимо!
— Когда?
— Ну, еще не сей момент. У Ани ведь бизнес, и она не может прикрыть его в одночасье. Но в течение года, я думаю, они все устроят и уже будут там.
— А вы? — тихо спросила Вера.
— В том-то и проблема, Верочка. Павлик хочет, чтобы я ехала с ними, а я вся в сомнениях. Потому и задергалась, и тебе вот долго не звонила. Прикидываю и так, и этак. Куда ни кинь, все клин. Я — старая женщина, Верочка, а в старости не хочется изменений, пусть даже к лучшему. Да и к лучшему ли? Здесь я ко всему привыкла, прожила целую жизнь. Иврита не знаю и никогда не знала, суббот не соблюдаю. Да и вообще, все знакомые мои здесь. Они помнят меня молодую и за это терпят теперь. А что там? Кому нужна никчемная старуха? Кто станет со мною знаться? Чем я там себя займу? Хотя бы внуки были, нянчила бы, да от этой разве дождешься? Она же у нас бизнес-вумен, ей не до детей. Я уж Павлика просила: «Дождитесь моей смерти, а там езжайте, куда хотите». Но у них ведь тоже все непросто. В Израиле живет Анина тетушка по материнской линии. Она там очень давно, а муж ее и вовсе местный уроженец, к тому же весьма обеспеченный. И у них там как раз стоматологический бизнес, представляешь, как все совпало? Ну, они полагали, что передадут его детям, да дочь не хочет, а сын не так давно безвременно скончался. А самим им уже трудновато управляться — возраст уже не тот. Вот и подумали про племянницу. Они переписывались, так что знали, что она тоже занимается стоматологией. Предложили ей пока выкупить клинику частично и работать вместе, а потом постепенно приобрести совсем. И, как своей, дали льготные условия. Но долго ждать не согласны. Тут Аня и начала крутиться. Какие-то деньги понадобились сразу, причем немалые. Продать свой здешний бизнес? Но, если б окружающие пронюхали, что она уезжает, хорошую цену ей было бы не получить. Когда знают, что у человека срочность, так рады этим воспользоваться. Вот тоже причина, по которой они стараются держать все в секрете. Но не от тебя же? Но ты на всякий случай никому не говори, хорошо?