— Поговорите с Сашей, — посоветовала Вера. — О часах, о шарфике. Возможно, вам это что-то даст. Но Лизка-то не убивала, правда?
— По крайней мере, вероятность того, что убила она, резко снизилась.
— Так выпустите ее! — попросила Вера. — У меня нет больше сил! Я не могу больше! Мне иногда кажется, что я Сизиф.
— Кто? — опешил Левандовский.
— Сизиф. Качу камень на гору, а он в последний момент падает. И так все время, всю жизнь.
Ее понесло.
— Знаете, иногда хочется бросить все и уехать куда-нибудь, начать все с начала, понимаете? Хотя я знаю, что это глупо. Все свои проблемы я увезу с собой. Они ведь не только снаружи, они в основном внутри человека, да? Если кто-то вечно таскает камни, значит, видимо, у него такой характер. Но я все равно не могу! Выпустите Лизку, ну, пожалуйста!
— Да выпущу, выпущу! — не без раздражения пообещал следователь. — Завтра. Думаете, это так легко? Я не господь бог, надо мной тоже есть начальство, которое я должен обойти и объяснить им, что я — старый идиот и арестовал невиновного.
— Но ведь так получалось по уликам! Им не за что вас ругать.
— За что ругать, начальство всегда отыщет, затем оно и поставлено. Короче, завтра после трех. Сейчас составим протокол об обыске, вы у меня были понятыми, ясно излагаю? И быстренько выметайтесь.
Они вымелись, купили бутылку шампанского, самых дорогих закусок и отправились к Вере. Сергей был оживлен, а она почему-то еле волочила ноги, хоть и должна была летать на крыльях радости.
Глава 15. Ответ
Праздник прервал телефонный звонок.
— Да?
— Это Ира. Приезжай ко мне, мне надо с тобою поговорить. Срочно.
Гудки. Вера растерянно глянула на Сергея.
— И чего ради тебе к ней ехать? Надеется оправдаться? Ты думаешь, такое можно чем-нибудь оправдать?
— Не знаю, только я поеду, Сережа. Я никогда не прощу себе, если не сделаю этого. А если это все-таки не она? Знаешь, я поняла, почему у меня душа по-настоящему не на месте. Я не верю! Подсознательно — не верю. Она любит обеих, она не стала бы!
— Ну, поехали, что с тобою делать. А мне Левандовский показался очень толковым мужиком, и с его выводами я уже почти смирился. Женщины, они существа загадочные и непредсказуемые, от них вечно жди черт знает чего. Не замечала?
— Ну, в некотором роде я и сама принадлежу к их числу.
— Да при чем здесь ты! К тебе это не относится.
«Ибо я не блондинка», — решила Вера.
Увидев на пороге Сергея, Ира твердо заявила, будто об отсутствующем:
— Нет, он пусть уйдет. Я ему не доверяю.
— В каком смысле? — изумилась Вера.
— Ты ведь хочешь знать правду, так?
— Конечно.
— Вот я и расскажу тебе, но ты должна поклясться.
— Поклясться — в чем, Ира?
— Что никому и никогда этого не передашь и не используешь этого мне во вред — никоим образом, прямо или косвенно. Ты поклянешься Лизкиной жизнью и ее здоровьем. А Сереже я все равно не поверю, он обманет. Что я, мужиков не знаю? Уходи, Сережа, не мешай.
— Я не собираюсь оставлять Веру наедине с убийцей, — холодно возразил Сергей.
— Глупо! — пожала плечами Ира. — Может, я и убийца, да не дура. Если я сделаю сейчас что-то Вере, меня изобличат и посадят в пять минут, а я вовсе не намерена давать кому-то козыри в руки. Уходи!
Вера ласково подтолкнула спутника к двери, и он неохотно ушел.
— У меня был следователь, — сообщила Ира. — Я всегда была невезучей. При минимальном везении все прошло бы без проблем. Где лежал этот чертов шарж?
— Между двумя поверхностями стола, рядом с тахтой.
— Да, могла бы и догадаться. А я полдома перерыла, дурочка!
— Но зачем? Зачем, Ира? У меня в голове не укладывается!
— Потому что ты слепая и глупая женщина, Вера. Когда я смотрю на тебя, мне становится стыдно за весь наш женский род — что не зря нас считают недоразвитыми существами. Я так давно хотела открыть тебе глаза, просто с трудом сдерживалась, а теперь подумала — а кто мне мешает? Ты ведь клянешься, так? В конце концов, если б я тебя сейчас не позвала, никто бы не узнал того, что я тебе расскажу! Пусть милиция сама добывает улики — если сможет. Я им легко не дамся. Так ты клянешься?