— Не кричи так, а то услышат, — шиплю я. Эмре вздрагивает, потому что воздух из моих губ касается его, и мне даже кажется, что сейчас он вопьется в мои губы, как умеет. Более того, как никто больше, кажется, не умеет, потому что после него все было не то, и я бросила жалкие попытки ходить на свидания.
— Кто услышит?
От его голоса по коже мурашки бегут. А я скучала. И видимо, очень-очень сильно. Моя практика прошла что надо. Я вернулась с разбитым сердцем и проплакала следующий год, как дура, а этот тип мне даже ни разу не написал.
— Не важно. Что ты несешь, какой развод?
— Мы, оказывается, два года назад поженились, — спокойно говорит мой “муж”.
Он стоит ко мне очень близко. Очень-очень близко. Я даже хотела бы заплакать, если честно, оттого, насколько мы близко, потому что, ох, как же он приятно пахнет! И по коже от него электрический ток.
— А?.. — так, я увлеклась обнюхиванием, кажется. Что он там сказал? Мы что? Я вырываюсь, и он будто бы с сожалением меня отпускает.
— Мы. По-же-ни-лись, ты за два года турецкий забыла?
Я, признаться, забыла, на каком языке мы разговариваем от шока. Это турецкий? Ну ок.
— Мы не могли пожениться, — смеюсь я и шлепаю его освободившейся рукой по плечу. Эмре со всей строгостью смотрит на место, куда я ударила, потом на меня.
— И правда, слабо верится, — комментирует он совершенно ледяным тоном.
Какой кошмар. Он мне так даже больше нравится.
— Собирайся, поехали.
— Куда?
— В Стамбул. Разводиться.
А вот это уже новости. Я замужем. Я лечу в Стамбул. Разводиться? Да черта с два.
Ты меня бросил, ты и решай проблемы.
Глава 2
— Это какой-то розыгрыш? — отступаю назад, выйдя из ступора. Скрещиваю руки на груди, чтобы спастись от этого… турецкого наваждения! — Сейчас выпрыгнут люди с камерами, да?
Я демонстративно подхожу к окну и трясу шторы, с которых, слава богу, пыль не летит. Помню, какой Эмре педант. Пока мы путешествовали по миру, он столько жалоб оставил в гостиницах, что его как клиента боялись бы больше Лены Летучей, если бы где-то, кроме России, знали, кто она такая.
— Хе-хей! Вы где? Маленькие папарацци, выходите!
— Ты ведешь себя как ребенок, — строго отчитывает меня. Всегда терпеть не могла этот его тон. Будто он самый умный, воспитанный и взрослый.
— А ты делаешь мне замечания в моем доме! Заметь, я тебя не звала, ты сам пришел!
Я злюсь, щеки пылают, волосы разметались, а он… он смотрит на меня тем самым взглядом, который всегда сводил меня с ума. Он обожал учить меня жить, хотя старше всего-ничего, но ему также нравилось, как я злюсь. А я раньше вообще взрывалась по любому поводу.
Искры между нами всегда ощущались физически. Да мы могли одними взглядами спалить номер! Потому что терпели, потому что традиции, потому что нельзя было, а потом… А потом случился Вегас, нас поженил Элвис, и… собственно, это была лучшая неделя в моей жизни. Потому что после нее были только слезы и тлен.
Вегас…
Я хмурюсь, а Эмре понимающе улыбается.
— Начало доходить? — он сбивает меня с мыслей, потому что говорит по-русски. Пусть с сильным акцентом, но я удивлена. За почти год, который мы провели вместе, он с трудом выучил несколько фраз, а тут неприкрытый сарказм.
— Ты похож на толстого бегемота, — говорю совершенно спокойным тоном, будто выдаю нечто с сакральным смыслом. Проверяю его.
Тот чешет бороду и отвечает чуть ломано:
— Не похож, я худ.
— И где это ты успел получить такие познания?
— Бизнес. С русскими. Много командировка.
На меня внезапно накатывает такая волна обиды. Она топит меня с головой. Значит, пока я тут страдала, что он где-то неприлично далеко от меня, в другой стране и в другом мире, Эмре Демир спокойно выгуливал свои ужасные лаковые туфли по русским бульварам? И даже не поинтересовался, как у меня дела, пока ему не понадобился развод?
Кстати, о разводе.
— Объясни, почему ты считаешь, что мы женаты.
Потому что я все еще не верю в этот абсурд.
— Потому что у Элвиса оказалось полное право благословлять союзы, — отвечает уже бегло на турецком. — Пусть и не на небесах, но на бумаге точно.
— Это похоже на бред.
Я пытаюсь быстро перебрать в голове события той ночи, но… одни урывки…