Наработалась, набегалась, натанцевалась от души…
В коридоре на стене большое зеркало. Я случайно вижу себя и замираю, у меня синяки на плече, там, где меня хватил наглый беспредельщик Онучин, и отметины от пальцев Вита — слегка заметные вмятины от подушечек его пальцев.
В горло ничего не лезет, кроме двух жадно опустошенных бокалов воды.
Телефон пополняется все новыми и новыми уведомлениями.
Чаты, болталки…
Чат с Ларой буквально разрывается по швам от ее сообщений.
Чат с Киром наполняется одним единственным: «СРОЧНО ПОЗВОНИ!»
Среди списка всех уведомлений ловлю всплывающие поздравления, яркие точки триумфа.
С удивлением обнаруживаю, что не везде мусолят тему моего брака и вчерашнюю драку мужчин. Вот странички моделей, вот страничка Тео… Тут все иначе.
На мой рабочий профиль и личный посыпались заявки. В личном пришлось ограничить возможность комментирования сразу же, так как пошли оскорбления от фанаток моего мужа.
«Курва драная! Колхозница»
«Он из жалости на тебе женился»
«Скоро корове из Гнилева снова придется пастись на деревенском лугу…»
Стоп! Больше ничего не читаю! Хватит…
Пульс и так подскакивает, бьется в самом горле.
Дышать трудно…
От мужа — ничего, кроме сообщения, которое прочесть не удается.
Потому что Вит написал и сразу же удалил его.
Удалил!
Меня мучает любопытством, что же там было, а?
Что же он написал мне?!
Я ищу среди уведомлений, но тщетно: их так много, что часть текста не просмотреть.
Даю себе несколько минут на теплый, а в конце довольно прохладный душ, чтобы взбодриться, только после этого голова проясняется, и пропадает трусливый тремор из конечностей.
Отматываю пленку назад, я говорю себе:
— Ты не сделала ничего дурного. Такое могло произойти с каждым…
Шепчу эти слова вслух. чтобы они возымели больший эффект, но накатывают лишь слезы. Не могу не думать о том, что наши отношения с мужем давным-давно дали сильный крен и сейчас просто летят в бездну.
Набираю Виту, он не отвечает.
Что за детский сад такой?!
Зато его Кир названивает так упорно, что я не выдерживаю и отвечаю.
— Здравствуй, — дышит часто и хрипло. — Наконец-то, девочка моя, ты ответить соизволила. Дуй в офис. Вызову тебе такси. Адрес черкни…
— Привет, Кир. Мне надо на работу, у меня утром встреча с ассистенткой Тео…
— Да мне посрать, с кем у тебя встречи, — отвечает Кир в привычной грубой манере. — Приезжай в офис, я буду решать, как спасти то, что вы похерили. Твоему мужу я уже насовал по щам за выходки, осталось только тебя приструнить, благоверная. Ведь как говорят… Сучка не захочет, кобель не вскочит.
— Кир…
Я так устала от его пренебрежительного и высокомерного тона, что сейчас без всяких проблем говорю ему.
— Да пошел ты. Катись к черту! У тебя есть одна марионетка, вот и управляй им, как хочешь, а с меня довольно. Я буду жить свою жизнь… БЕЗ ВИТА И БЕЗ ТЕБЯ! Он мне на звонки не отвечает и, я так понимаю, что сейчас он где-то там, рядом с тобой, на ус мотает, да? Так вот и передай ему. Передай мои слова: я выходила замуж за него, а не него и всю его команду, которая решает, как ему жить, спать и как дышать! Пошел ты, Кир! — повторяю. — Пошел к черту!
В ответ звучит несколько секунд изумленной тишины.
— Так… — немного растерянно. — Так, слушай, Инесса, я понимаю, тебе сложно после недавнего, но и ты пойми главное. Вы с мужем в одной лодке. Вы одна команда. Нельзя грести вразнобой, понимаешь? Твой уютный брак — дело рук двоих, а не только тебя одной.
— У нас не брак, а посмешище какое-то, Кир. Не надо играть со мной в плохого и хорошего полицейского. Кнут и пряник. Наори и успокой. Отхлестай по щекам и погладь по голове… Нет. Не работает. Я больше не хочу… Не хочу в этом вариться. Все плохо, брака нет. Я подаю на развод. И если Вит склонен прислушиваться к тебе больше, чем ко мне, то…
— Виталика со мной нет! — отрезает он. — Вит за твои вчерашние выходки разгребает по полной.
— Что?
— Знаешь, говорят, не тронь говно, оно воняет. Вчера ты, девочка моя, в клубе умудрилась пересечься с одной такой кучей говна, в виде Онучина, и он сильно, мать вашу, сильно развонялся…
— И что… Вит? Вит еще перед ним извиняться собрался, что ли?! — возмущаюсь.
— Договариваться, глупая. Это так и работает. Ты накосячила, а мы с тряпками бегаем, подтираем за тобой лужицы. Думаешь, Виту нравится извиняться за твои косяки?! Нет! Но приходится, чтобы этот жирдяй из чувства низкой мести не перечеркнул все, над чем мы работали, все, что создавали. Давай, Ин, не ломайся. Приезжай, бахнем по кофейку, дождемся Вита, у меня есть пара стратегий и мыслишек, как выбраться.