Хорошее дело браком не назовут.
Вот и наш союз — дефектный, и беременность — соответствующая.
Сам господь намекает — это не твой путь. Ты идешь не туда, остановись…
Сколько было намеков, знаков, но я все отмахивалась, я верила Витале до последнего. Я так его любила… Я даже не могла приглушить влюбленность, когда Фил прямым текстом сказал, что наш брак — это мыльный пузырь.
— Все пройдет, ты справишься. Ты сильная девочка, — повторяет Лара, все еще сжимая меня в объятиях.
— Задушишь! Отпусти…
— Да, прости! — вытирает слезы.
Подруга садится рядом, но берет мою руку и держит между своих ладоней. Я вынимаю руку, пряча ладони под одеялом, у меня холодные пальцы. После операции никак не могу согреться, даже несмотря на то, что прошло немало времени и я укрыта двумя одеялами сразу.
— Зачем ты здесь, Лара? Кир прислал, да? Что еще? Нужно снова засунуть язык в задницу и придумать очередную ложь, чтобы…
— Помолчи, пожалуйста, — выдыхает она. — Все не так, как ты думаешь.
На миг она смотрит на меня с обидой какой-то.
— Все совсем не так!
— Как же? — перевожу взгляд в потолок. — Ты не пляшешь под дудку Кира? Вит не женился на мне по… каким-то выгодным соображениям? Вы не скармливали мне ложь все эти годы? Все кругом знали, что Виту класть на брак. Кир покрывал его блядки, а ты следом бежала капать мне на мозг, если что-то всплывало, убеждала терпеть и быть нужной, идеальной… Хватит. Уходи.
— Инесса, милая… Все совсем не так. Инесса, послушай! — складывает руки возле груди.
— Уходи! — кричу. — Уходи! — швыряю в нее соломенной вазой с декором, стоящей на тумбе. — Тошнит от вас, лицемерные твари! Дрянь! Пошла вон! — плачу, бросаю еще и фрукты.
Яблоко попадает ей прямиком в лоб. Лара ахает:
— Ах ты, сучка! Ну, знаешь… Я к тебе с душой, а ты ко мне — задницей?! Между прочим, Кир не знает, что я здесь. Сучка! Ты как сыр в масле каталась, чего тебе еще не хватает, но вот сейчас, берегись… Берегись, дурочка. Тебя так раскатают… Чтобы свое место знала.
Дверь палаты распахивается. На пороге — злой Вит.
— Ты какого хрена здесь разоралась, истеричка! — вытаскивает жену Кира и бранит ее за закрытой дверью, в коридоре.
Отголоски их разговора доносятся до моего слуха. Я сползаю вниз по кровати и накрываю голову подушкой, свернувшись калачиком.
Не знаю, сколько я так лежу, пытаясь вытравить из себя горе и разочарование.
Потом легкие шаги. Знакомые.
Любимые и ненавистные.
У меня глаза наполняются ядовитыми слезами от собственной любви, которая знает Его до мелочей. Знает и дергается, как оголенный нерв.
— Ин. Ин, давай поговорим. Мась, послушай…
Легкое касание таких знакомых и любимых пальцев к моему плечу обжигает. Вздрогнув, натягиваю одеяло повыше.
— Не прикасайся.
— Мась, все не так. Слышишь? Все совсем не так.
Я резко поворачиваюсь. Боль отзывается тупым эхом в животе.
Вит испуганно хватает меня за плечи.
— Ты же только после операции. Тебя нельзя резких движений! Тебе нельзя…
Скатав языком немного слюны, плюю ему в лицо.
Плевок слабый и маленький, но Вит стоит ко мне очень близко, до него все таки долетает. На его лице оседают капли моей слюны.
— Пошел вон. Я слышала достаточно.
— Ин. Дай объяснить. Я… Я люблю тебя. Я тебя люблю. Ин. По-настоящему. Не в обязаловку, Ин… У нас все настоящее! Все-все давным-давно настоящее.
Грудь Вита ходит ходуном. На лице багровым наливается гематома под скулой. Глаза воспаленные, красные. В них стоят неподдельные слезы, но мне плевать, что у него настоящее, а что ложное.
Просто нет ни сил, ни желания разбираться…
И даже слепой любви не хватает, чтобы потерпеть и почувствовать, врет он или нет.
Врет или нет… Плевать!
— Пошел. Вон. Все кончено!
Глава 23
Инесса
Вит моргает, отшатывается, проводит ладонью по лицу.
— Думаешь, я уйду? После плевка в лицо?
— Недостаточно поглумился над чувствами простушки из Гнилево? Нужно еще что-то? — спрашиваю с истерикой. — Что? Ты уже надругался над моими чувствами, обманывал, водил за нос. Я потеряла ребенка. Он умер! Что еще тебе надо? Какой скандал?! — кричу. — До суицида довести? Тебе проще будет изображать несчастного или что…
— Прекрати! Ин… Какой суицид? Ты что? Что ты несешь?
Вит пытается сдержать мои руки, свести запястья вместе. еще и глупо задирает рукава больничной пижамы, будто хочет убедиться, что я не резала вены или что-нибудь еще в этом роде.