— Боже, Вит, какая глупость! Кирилл всего лишь искал для тебя самые выгодные варианты сотрудничества, но на треке всегда находился ты сам. И рисковал собой каждый раз тоже ты сам! — выдаю возмущенно.
— Знаю, но… В последний год я растерял в себе это чувство уверенности. Авария меня конкретно сломала изнутри больше, чем я мог себе признаться. И недавние события… Сейчас я смотрю иначе. Они не выбили меня из колеи, скорее, вернули в себя. И я теперь знаю, чего стою и чего хочу от жизни… — говорит уверенно, сжав меня немного крепче.
— Рада, что ты разобрался в себе. Желаю успехов. Во всем. Как тебе Магда? Ты ей очень понравился.
— Не заметил ее, любовался тобой.
— И назвался моим мужем. Зачем?
Вит наклоняется немного, задев губами мое ушко:
— Потому что я до сих пор чувствую себя твоим мужем. И дико нервничаю, что на тебя смотрят другие мужчины.
— Прекрати. У тебя нет на это прав!
— Разве на ревность выписывают права?
— Ты не можешь вот так врываться в мою устроенную жизнь и делать вид, будто ничего не произошло, словно ты меня методично и хладнокровно не убил своими словами напоследок.
— Я верил, что нужно оградить тебя от себя самого. Скажи одно, ты счастлива?
— Мне нравится моя жизнь. Она яркая и красивая, успешная. Я, наконец-то добилась того, о чем мечтала простушка из Гнилево.
— Назовешь себя так еще раз, укушу.
— Ты не посмеешь сделать это при всех.
Вит снова наклонился, с шепотом:
— А если посмею? — и куснул меня за ухо.
По спине прокатилась волна кипятка. Я разволновалась, стало жарко.
— Спасибо за танец, я натанцевалась вдоволь. Была рада увидеться, передавай привет Миру и Лене.
Я спешу отделаться от Вита как можно быстрее: слишком много эмоций во мне вызвала эта встреча. Однако отделаться от бывшего мужа не так-то просто. Он крепко перехватывает меня за запястье и удерживает за руку.
— Уже убегаешь?
— Да, — нервно поправляю маленький клатч. — Я планировала сегодня выложиться по полной, а потом веселиться с друзьями и коллегами. Я не хотела, чтобы встреча из прошлого омрачила этот прекрасный день! — выпаливаю.
Глаза Вита темнеют, видно, ему не очень приятно слышать подобное, но он делает глубокий вдох и выдыхает постепенно.
— Я это заслужил. Как никто другой, заслужил. Но я точно знаю, что люблю тебя еще сильнее, чем прежде.
— Неподходящее время и место для подобных признаний, — оглядываюсь вокруг.
— А что, существует правильное место? Правильное время?
Какой он напористый, просто не дает возможность отступить…
Глава 50
Инесса
— Извини, — отступаю, разволновавшись. — Мне пора. Мы планировали еще сходить в клуб, отпраздновать.
Виталий не отступает, в толпе собравшихся людей он умудряется обхватить мою руку и уверенно вытягивает из толпы. Свет вспышек ослепляет на несколько секунд, когда мы попадаем в фотозону и почти сразу же ныряем в поток людей, лавируя между собравшимися зеваками, желающими урвать кадр с любимой звездой — как раз сейчас в районе фотозоны местная селебрити и кинодива.
— Отпусти! — пытаюсь остановить Виталия.
Он лишь крепче держит меня за руку, выводит коридорами, залами. Мы поднимаемся по лестнице и выныриваем на свежий воздух на крыше здания.
От резкого притока холодного воздуха кружится голова. Легкие сжимаютя и разжимаются, с трудом проталкиваю в себя по глоточку.
— Что ты творишь? Здесь холодно?
Зябко обнимаю себя за плечи свободной рукой.
— Если ты хочешь, чтобы я простыла, это лучший из вариантов, конечно.
— Держи.
Виталя снимает с плеч пиджак и набрасывает его мне на плечи. С удивлением понимаю, что он — утепленный, демисезонный вариант. Продеваю руки в рукава, запахиваюсь плотнее, Виталя дополнительно меня обнимает. Становится тепло, нет, даже жарко становится.
— Теперь заболеешь ты. Я за тобой ухаживать не стану.
— Знаю, — отзывается с легким смехом.
— Зачем ты меня сюда притащил?
— Просто поговорить тихо, без посторонних.
— Поговорить? — поднимаю взгляд.
Дальше — ничего. Никакой разумной реакции.
Только его безумный рывок и губы, нагло накрывшие мой рот.
Впивается губами, туго пеленает за талию одной рукой, левой фиксирует мой подбородок и целует жарко и голодно.
Прижимается губами к моим. Мысли испуганно уносятся вдаль, оставляя свободное место для эйфории, хлынувшей от страстного поцелуя.