– Гордей Владимирович, сколько можно повторять, Анна? – прорычал я и втолкнул ее в квартиру, чтобы не становиться темой сплетен для всего подъезда.
– Прошу прощения, Гордей Владимирович, – опустила она глазки и даже не возразила, что я так грубо ее толкаю. – Я просто подумала, что раз вы тут, то хотите неформального общения. Вы ведь раньше никогда не появлялись у меня дома. Я видела вас только в офисе.
“Потому что я женат, дура!” – так и хотелось мне закричать, но я сдержался, напоминая себе, что приехал не для того, чтобы объяснять этой идиотке, какими были наши отношения.
– Объясни-ка мне, Аня, помнишь ли ты, о чем мы с тобой договаривались? – процедил я и прищурился.
Тишина. Она просто смотрела на меня ничего не понимающим взглядом и мелко часто моргала. Раньше я думал, что девчонка не особо умна, но трепетная лань, отлично годящаяся для одноразовой близости, но сейчас начал сомневаться, что умею читать людей, в том числе женщин.
– Отвечай!
– Вы про что? – залепетала она, когда я ударил кулаком в стену около ее лица.
– Про наш секс!
– Только в офисе, называть вас по имени-отчеству и на вы.
– Умница, Аня, – медленно произнес я и увидел, как на ее лице расплылась улыбка. Она до сих пор не понимала, что такой мой тон не предвещал ничего хорошего.
– А теперь скажи-ка мне, откуда твоя мать знает, что мы с тобой спим?
Аня сглотнула и отвела взгляд, после чего попыталась сбежать, но я схватил ее за локоть и не дал сделать и шагу в сторону.
– Я вижу тебя насквозь, Анна, так что отвечай мне.
– Иначе что? – прищурилась она, и лицо ее стало вдруг хищным.
Меня будто обдало током, так как никогда раньше я не видел Анну такой. Сейчас передо мной, казалось, стояла прожженная женщина, знающая, чего хочет и как это заполучить.
– Прости меня, Гордей, я сама не своя с самого утра, – всхлипнула она вдруг, а я моргнул, после чего то выражение ее лица исчезло. Неужто показалось?
– А что случилось? Маме я ничего не говорила, она бы не одобрила, что я состою в отношениях с женатым.
– В отношениях? – переспросил я, чувствуя, как закипаю всё сильнее. – Не перепутала ли ты, Анна, ничего? У нас с тобой нет никаких отношений. Только секс и ничего больше.
– Всё-всё, прости меня, конечно, я знаю. Говорю же, мать с утра на меня наорала, вот я и сама не своя. Она как-то узнала, что я у тебя не только бумажки перебираю, но и тебя… кхм… успокаиваю…
– Где она?
– Кто?
– Мать твоя! Ты хоть представляешь, что она сделала?!
Меня едва не трясет, когда я думаю о том, что эта дрянь Антонина могла сотворить с Соней и нашим ребенком.
– Я не виновата, что она узнала, честно! Неужели она отказалась помогать твоей жене? Хочешь, я позвоню ей и попрошу не срывать злобу на твоей жене? Только поверь мне, Гордей, пожалуйста.
– Где твоя мать? Твой отец, конечно, префект, но даже он не спасет ее от закона. Если с моим ребенком что-то случится, Аня, вся твоя семья об этом пожалеет. И ты в первую очередь. Никакие связи вас не спасут, усекла?!
Она всё пыталась убедить меня в том, что она ни при чем, но я уже всё видел.
И ее фальшь, и вранье, и реакции тела.
Она воспринимала наши отношения серьезнее, чем мы договаривались.
Я ее практически не слышал.
Так, шум на фоне моих мыслей.
А когда она закончила, схватил ее рукой за горло и заставил посмотреть себе в глаза.
– Звони своей матери. Пусть едет сюда сейчас же.
– Гордей, мне больно, любимый.
Вот она и спалилась.
– Я дважды повторять не люблю, Анна, ты знаешь.
Она замолчала и прекратила притворно кашлять. Я умел контролировать свою силу и знал, что не настолько ей больно, чтобы кашлять и кряхтеть.
Встав на носочки, она схватилась пальцами за мою руку, но убрать ее не смогла. Слишком неравны наши силы.
– Я не могу, Гордей. Она еще утром улетела в отпуск.
– А отец?
Я прищурился, понимая, что тетка знала, что ее участие в преступлении рано или поздно вскроется, и заранее подстраховалась.
– Тоже. До них не дозвониться. У отца правило – никаких телефонов в отпуске.
Черт. Я знал о таком бзике Дмитрия.
– Когда они вернутся?
– Через неделю. В среду.
– Что ж. Собирай вещи, Анюта, ты поедешь со мной, – медленно протянул я и отпустил ее шею, отряхивая руку. Стало мерзко, что я ее касался.
– А куда?
– В места не такие уж отдаленные. Тебе понравится, – произнес я, и она заулыбалась, решив, что мы едем на море.
Неужели я променял свою жену, свою любимую на нее? Ради сиюминутного удовольствия чуть не лишил нас обоих долгожданного ребенка.