– Не смей обвинять меня! Что ты за чудовище, Гордей, я требую развода!
Меня трясло и лихорадило, и больше всего на свете я хотела убежать, но ноги предательски не слушались.
– Успокойся, Сонь. Я не дам тебе развод. Не глупи, ты же у меня умненькая девочка. Для тебя ничего не изменится. Она для меня ничего не значит и нужна мне лишь для снятия напряжения.
– Ты даже не раскаиваешься, – прошептала я потерянно и схватилась обеими руками за живот.
Он не собирался прекращать отношения на стороне. Это и подкосило меня, а затем низ живота резануло острой болью.
– Ай! – вскрикнула, чувствуя, как по ногам что-то потекло.
– Что такое, Сонь? Воды отошли?
Муж кинулся ко мне, но мне от его присутствия становилось лишь хуже.
– Нужно вызывать скорую, Сонь. Что-то не так.
Я едва не скрючилась, пытаясь оттолкнуть руки Гордея, а затем увидела, что его ладони были в крови. В моей крови.
Глава 2
Меня трясло от осознания того, что из-за стресса я могу потерять своего малыша. Долгожданного и любимого. Я всё смотрела на кровь на своих ладонях и чуть ли не теряла сознание.
Перед глазами померкло, и я опустилась на пол, опасаясь, что могу просто свалиться замертво. Ноги меня уже не держали, но я хваталась руками за стоявший рядом диванчик, и часто дышала, чтобы хоть немного успокоиться. Но получалось плохо.
Муж прокричал что-то в сторону приемной, но я даже не смогла возразить, не желая видеть рядом с собой Анну.
– Налей воды в пульверизатор и опрыскивай ее, дура! – прокричал муж суетливо забежавшей Анне, и та начала бегать по кабинету.
От ее мельтешения я прикрыла глаза, чувствуя, как веки налились свинцом, после чего я провалилась в темноту, слыша в последний момент, как Гордей, наконец, дозвонился до скорой.
Не знаю, сколько прошло времени, но очнулась я уже на больничной кушетке. Приподняла голову и увидела белые больничные стены, которые всегда навевали на меня тоску и апатию. В седьмом классе я почти месяц провела в больнице из-за осложнений после гриппа, когда у меня выявилась аллергия, и я слегла с отеком Квинке.
Я проморгалась, чувствуя, как резь в глазах от яркого света пропадает, и оглянулась медленно по сторонам. Сбоку стоял аппарат, подключенный к моему сердечному ритму, и при этом раздражающе пикал. У окна же сидела медсестра, копаясь в телефоне. Как только пиканье усилилось, она подняла голову и заметила мое пробуждение.
– Вы очнулись, – улыбнулась она облегченно и положила телефон в карман халат. Ей явно было скучно сидеть тут и наблюдать за мной. – Как себя чувствуете? Врач сейчас в соседней палате. Я предупрежу его, и он придет к вам, как освободится. Давайте я пока проверю ваши показатели. Если они в норме, то запущу к вам посетителя. Ваша мама так переживала, когда узнала о произошедшем, но вы не волнуйтесь, со многими такое бывает.
Я никак не могла сообразить, что она несет, так как после пробуждения еще не полностью пришла в сознание. Медсестра была слишком болтливой, а я и в обычной жизни плохо улавливала речь таких болтушек.
– Голова не болит? Давление в норме, так что вам еще повезло, что муж ваш сразу среагировал и сам вас привез. Скорая сегодня в аврале.
Муж…
Гордей…
Воспоминания разом навалились на меня, придавливая к кушетке, и я зажмурилась, чтобы не расплакаться. Я всё еще не знала, что с моим ребенком, и боялась впасть в истерику.
– А как… Мой малыш… Я…
Я открыла глаза и опустила глаза, пытаясь по простыне понять, есть ли у меня всё еще живот.
– Вам повезло, говорю же. Просто плацента отслоилась от матки. Такое изредка, но бывает.
Я опустила руку и ощутила, как ребенок толкнулся пяточкой мне в бок. Было больно, так как он задел ребра, но я была так рада ощутить эту боль, что едва не расплакалась.
– Я тут уже лет десять работаю, чего только не видала.
Медсестра еще что-то сказала, а затем вышла, после чего в палату вошла моя мама.
– Солнышко мое! – охнула мама и подскочила ко мне, хватая в ладони мои руки. – Ты не представляешь, как я испугалась, когда узнала, что тебя в критическом состоянии увезли в больницу. Хорошо, Гордей сразу же мне позвонил, попросил приехать, опасался, что случится самое страшное, и я тебе понадоблюсь.
Я еле сдержалась, чтобы горько не усмехнуться. Он явно понимал, что, если бы из-за него и его похождений я потеряла ребенка, то он бы был последним человеком на земле, которого я бы хотела видеть.
– А что он сказал тебе, мам?
Я очень надеялась, что он проявил благоразумие и не стал говорить о том позоре, которому я стала свидетельницей. Слишком унизительно, чтобы мама об этом узнала. Не хочу ее беспокоить лишний раз и разбивать ей сердце.