Так, ностальгия ни к месту, нужно двигаться дальше.
Слезы давно кончились, решительность придает мне странное спокойствие. Я никогда не была такой раньше: женщиной, способной бросить все во имя собственного ребенка. Конечно, я боюсь, — смогу ли? Но этот страх не лишает меня сил, даже наоборот, впервые я понимаю, что внутренняя опора есть во мне самой, и ее с лихвой хватит не только на меня, но и на ребенка. Мы так и не узнали его пол, но я чувствую, что под моим сердцем растет сын. И я обязана о нем позаботиться.
На то, чтобы собраться, не уходит много времени. Я не беру с собой ничего лишнего, только самое необходимое. Кое-что из документов, вещи на ближайшее время, благо зимние мне понадобятся еще не скоро. Периодически звонит телефон, я знаю, что это Марк, но ничто на планете не сможет заставить меня ответить ему. Просто потому что тогда моя решительность пошатнется от одного его ласкового участливого тона. Когда его нет рядом, я могу напоминать себе о том, как Марк договаривался с врачами об аборте, как скрывал правду о смерти своего брата. Я не готова к тому, что другой человек, пусть даже такой близкий и любимый, будет принимать за меня столь важные решения, не учитывая абсолютно моего голоса и мнения. И сейчас я уезжаю из дома с дырой в сердце, но с надеждой на то, что все мои действия — к лучшему.
Подхватив легкую сумку, обвожу в последний раз взглядом дом и иду к выходу. Снова трезвонит мобильный, но его я с собой не беру — слишком легко по телефону отследить мою локацию, а я вовсе не горю желанием, чтобы Марк преследовал меня до конца дней. Натягиваю тонкую ветровку, чтобы спрятать под ней подарки мужа — дорогие браслеты от Картье. Еще в больнице я поняла, что украшения это лучшая валюта, когда у тебя нет никакой наличности или свободных денег на карте. И все же, у меня имеются небольшие накопления, на которые я продержусь в ближайшее время, а в остальном я очень рассчитываю на все ювелирные изделия, что мне за годы брака дарил муж. Вот только демонстрировать их в моей ситуации небезопасно, поэтому, бросив последний взгляд в зеркало, застегиваюсь плотнее и выхожу из дома.
Я шагаю, глядя себе под ноги. Такси вызвать опасаюсь, возможно, я пересмотрела шпионских боевиков, и зря представляю себя Матой Хари. Может, никто и искать меня не станет…
Почему-то такая мысль заставляет замереть, даже усмехнуться, — тебя это серьезно пугает? Хочешь, Мира, чтобы тебя преследовали и забыть не могли? И я честно себе признаюсь, что сама Марка не забуду никогда. Да и люблю еще, только вот во взрослой жизни не так все просто, даже двум любящим друг друга людям иногда приходится делать выбор в пользу другого человека.
Моргаю быстро-быстро, чтобы не позволить непрошенным слезам пролиться. Останавливаюсь, чтобы промокнуть уголки глаз, и теряюсь: я вижу вдалеке Марка. Он бежит от машины, без пиджака, галстук сбился набок.
Узнал? Откуда, боже? Следил за мной? Я замираю на месте, не зная, как реагировать на внезапное появление мужа. Сердце колотится — вот-вот выскочит, ладони мигом становятся влажными.
От страха я присаживаюсь за ближайший автомобиль, упираясь в него рукой — еще чуть-чуть и стошнит, голова идет кругом. Выглядываю из-за своего укрытия, наблюдаю, как мой муж, такой красивый, высокий, стройный, скрывается в подъезде нашего дома. И только после этого начинаю дышать. Господи, если бы я вышла на пару минут позже, мы бы встретились прямо в дверях!
В глазах на мгновение темнеет, но тянуть нельзя. Ему не потребуется много времени, чтобы все понять. Я пячусь осторожно, а потом выскакиваю из нашего двора и бросаюсь прочь через арку за угол. Мне и бежать страшно, сразу вспоминается недавнее кровотечение, но и медлить опасно. Я не вынесу, если он начнет уговаривать меня остаться, как бы не храбрилась, я все еще та самая Мира, что без памяти любит своего мужа. Только малыша я предать не могу.
В утешении, кладу руку на живот, поддерживая его при беге, и вдруг чувствую то самое — первый толчок. Такой еще неуверенный, легкий, но я понимаю: мы на верном пути. И пока Марк не появился снова, я ухожу дворами, как никогда уверенная в правильности выбора.
Глава 13
— Ты не понимаешь, Рав! — Рявкаю на друга. — Мне нужно ее найти!
На этот раз он не выдает очередную порцию философских рассуждений на тему того, что моей жене просто нужно время и клятвенно обещает, что поможет в поисках. Я и сам могу похвастаться неплохими связями в органах, но в данный момент мне почему-то кажется, что этого недостаточно. Что бы я ни делал, кому бы ни звонил… этого, черт возьми, недостаточно! Я словно на месте топчусь, в то время как Мира в этот момент неизвестно где. Неизвестно как себя чувствует!
За последние два часа я успел обзвонить все больницы, поднял на уши всех диспетчеров Скорой, знакомого майора, двух полковников и даже прокурора. Но этого мало. Ни одно из этих действий не приблизило меня к Мире.
— Я все сделаю, друг, — обещает Равиль перед тем как отключиться. — И Логинову позвоню, пусть гайцов своих напряжет. Может встретят где ее машину.
— Да не взяла она машину, — снова рычу. — Ни карты, ни телефон, ничего она, мать вашу, не взяла!
Не дожидаясь пока друг в очередной раз предположит, что жена просто пошла прогуляться в парк, я бросаю трубку и снова мчусь в нашу спальню. Дергаю за ручку комода так сильно, что ящик вылетает из пазов и приземляется на пол, врезаясь в мои ступни.
Отстраненно констатирую острую боль в пальцах, но абсолютно никак на нее не реагирую. Сейчас все мое внимание занято другим. Я тщательно перебираю многочисленные коробочки, пакетики и шкатулки, пытаясь хоть примерно вспомнить их наполнение.
Я всегда был щедр на подарки и за годы наших отношений успел скупить львиную долю ассортимента среднестатистического ювелирного. Правда, чего-чего, а среднестатистических украшений у моей жены не было. Только лучшие. Самые дорогие. Самые трендовые. Мне нравится ее баловать. Поэтому даже зная, что она наденет новое украшение максимум один раз, я никогда не жалел денег.
Сейчас я, словно самый последний скупердяй, рассматриваю каждую коробочку и судорожно пытаюсь найти чеки или хотя бы примерно вспомнить что в них было.
Впрочем, даже без четкой инвентаризации понятно — половина из ячеек пуста. А если учесть, что у Миры никогда не было привычки подражать новогодней елке и цеплять на себя столько побрякушек разом, нутро пропитывается еще большим чувством тревоги.
Нет, Мира не ушла в парк. И не решила сама переночевать в отеле, раз я ей не дал нормально отдохнуть и «отгоревать» своими многочисленными звонками и сообщениями.
Нет, моя жена ушла с четким намерением больше никогда не возвращаться.
Откидываю в сторону ненавистный ящик и остекленевшим взглядом смотрю, как по полу разлетаются остатки украшений. Какие-то кольца закатываются под кровать, что-то теряется в густом ворсе ковра, а что-то навсегда исчезает в узком проеме между шкафом и полом. Но в данный момент мне на это абсолютно наплевать. На все наплевать. Абсолютно на все. Мозг словно отключается. Вместо мыслей — лишь красная мигающая сирена, вопящая во всю глотку «найди ее».
Медленно поднимаюсь с пола и снова хватаюсь за телефон.
«Найди ее», — в такт хаотичному биению сердца твердит мозг.
Снова набираю один из тех номеров, на который уже звонил час назад.
«Верни ее», — набатом звучит в башке.
— Да, Марк, — вздыхает мой старый знакомый. — Пока никакой информации нет. Проверяем все отели и хостелы. Ориентировку дали.
«Любой ценой», — звучит в моей голове.
— Перекрой все вокзалы и аэропорты, — командую в трубку. — Поставь везде своих людей. Она может попытаться выехать из города. Нельзя этого допустить.