Я на автомате переодеваю сына, кормлю, вглядываясь в его темные длинные реснички, когда он медленно засыпает на груди.
Но все это время глаз не свожу с часов, прислушиваюсь к каждому шороху в квартире.
Я могу легко остановить это безумие, стоит только позвонить Марку, и спросить, где он. На следящий день после потери телефона он купил мне новый, с другой симкартой — и на всю записную книжку только один номер, что я знаю наизусть. Его.
А сейчас я больше всего на свете боюсь, что телефон Марка будет недоступен, как тогда, и уже ничего больше не сможет остановить эту удушающую горечь.
Пока незнание — мое спасение, и я могу дорисовывать в фантазиях что угодно.
Уложив сына в кокон, располагаюсь на кровати, но сон не идет. Таращусь в натяжной потолок над головой, перебирая наш сегодняшний горький разговор, и думаю. О том, не смогла ли своими словами спровоцировать Соболевского и отправить его в объятия Тани?
Ну нет, он взрослый мужчина и сам ответственен за свои слова и поступки. И если он и решился на что-то эдакое, то и виноват в этом сам.
Внутри все дрожит, непрошенные слезы копятся в уголках глаз, и я заворачиваюсь в одеяло, как в спасительный кокон.
Темнота нашептывает мне фантазии одна хуже другой, и когда я буквально доведена до пика, встаю, нашаривая в сумерках свой новый мобильный.
Муж давно не был в сети, я вижу это по мессенджерам. Еще несколько секунд грызу губы, разглядывая экран.
Раньше на заставке моего старого телефона была наша совместная фотография, сделанная на свадьбе кого-то из родственников Марка. Мы счастливо улыбались в кадр, обнимаюсь крепко.
Потом она сменилась на кадр с ножками Коли — острые треугольники пяток, россыпь бисерин ногтей, складки.
А сейчас ничего, стандартная заставка — я беру его только изредка, чтобы в очередной раз запечатлеть беззубую улыбку сына.
— Папа не может снова нас предать, — убеждаю себя и, глубоко вдохнув, нажимаю на вызов.
Гудки идут, сердце пляшет в такт, тарабаня о грудную клетку, но Марк не отвечает.
И тогда я отшвыриваю в сторону телефон, будто это он виноват во всех наших проблемах, и накинув на плечи халат, бреду в полумраке на кухню.
Уже одиннадцать. А что, если он по дороге домой попал в аварию? Кто-нибудь предупредил бы меня, Рав, например?
Но ему я звонить не буду ни за какие коврижки, слишком крепко въелась в подкорку наша с ним беседа на фоне звуков клуба и женских голосов.
Наливаю целый стакан фильтрованной воды, залпом осушая его за несколько глотков.
Матери я тоже не буду звонить, только напугаю женщину на ночь, еще примчится, решив, что нужна ее помощь.
— Да что же это такое, Марк! — в отчаянии взываю я, и тогда слышу звук поворота ключей в замке. Бросаюсь туда, даже не думая, что буду делать, если муж придет домой со следами измены, просто хочу убедиться, что он жив и здоров.
Марк заходит первый, внося с собой запах мороза и снега, лицо уставшее, но глаза блестят. А потом… потом за спиной я замечаю Виолу. Смущенную, с растрепанными волосами, выбивающимися из-под зимней шапки с помпоном.
— Привет, Мира, — улыбается она и неловко машет мне рукой, — вот меня и привезли.
Глава 50
В шоке всматриваюсь в их лица и натурально теряю дар речи. Понимаю, что надо поздороваться, поблагодарить Марка… да хоть что-то сказать, в конце концов, но слова не идут.
Он ее привез! Уже! Сколько часов прошло с тех пор как я озвучила свою просьбу? Как он, вообще, успел? Я думала, что он просто добудет мне ее номер телефона и я сама позвоню Виолеи приглашу в Москву. Подруга не раз говорила, что мечтает перебраться в большой город, но ее всегда останавливала финансовая сторона вопроса. И вот я целый день готовила аргументы о том как буду ее убеждать переехать, а оказалось, что Марк справился и без меня.
— Он тебя похитил? — обращаюсь к Ви, хотя смотрю при этом почему-то на мужа.
— Нет, конечно, — звонко смеется подруга и этот звук, наконец, заставляет меня отмереть и броситься в ее объятия. Холодная пряжка на ее пуховике жалит мою кожу, но я все равно прижимаюсь к ней всем телом. Как же я скучала по ней. До того как потеряла телефон, мы каждый день списывались и созванивались. Мне кажется, только благодаря ей я и не сошла с ума за эти дни.
— Мне было достаточно просто сказать, что тебе нужна помощь, — пожимает плечами Марк и снимает свою куртку. Выглядит при этом жутко уставшим, но таким каким-то счастливым. Будто светится изнутри. И я понимаю, что вряд ли его так обрадовала долгая поездка в другой город. Нет, такая реакция у него исключительно на мои эмоции. Он видит, что я безумно счастлива видеть свою подругу. Поэтому в его глазах и плещутся эти упоительные искорки.
С трудом отрываюсь от Ви и пока она снимает с себя куртку и обувь, я кладу ладонь на запястье Марка и слегка сжав его кожу пальцами, произношу:
— Спасибо тебе.
— Не за что, Мира, — моргнув, отвечает он. — Я был рад помочь. Все что угодно… я сделаю все что угодно для тебя.
Марк замолкает, но продолжение фразы напрашивается само собой. «Я сделаю все что угодно, чтобы ты меня простила, Мира».
А я не знаю что на это ответить. Сказать, что понимаю? Что время нам поможет? Что я дам ему шанс искупить свою вину?
Это лишь слова. Громкие. Вселяющие надежду. Но главное… не имеющие ничего общего с реальностью. Я могу попытаться. Видит бог, всем сердцем хочу забыть то, что произошло. Чтобы тот разговор мужа с врачом перестал мне сниться в кошмарах. Но пока это нереально. Задача не то что со звездочкой, а что-то из разряда фантастики.
Но глядя на его лицо, щедро купаясь в лучиках надежды, что исходят от него, я даю себе обещаю, что буду пытаться. Каждый божий день буду пытаться его простить.
— Прости… я не знала, что ты так быстро приедешь и поэтому совсем не подготовила ничего.
Виола улыбается и дергает плечиками, дескать, ну чего ты переживаешь по пустякам? Вспомни нашу убогую съемную квартиру!
И я вспоминаю. Скрипучую тахту. Окно, из которого постоянно дуло и мне едва ли не каждый день приходилось добавлять новый слой малярного скотча на щели. Даже нашу вечную борьбу с тараканами помню. Что мы с ней только не пробовали, чтобы от них избавиться, но наши соседи упорно разводили их, словно породистых скакунов на продажу.
Марк выходит из душа и несмотря на то, что на нем домашние штаны и белая футболка, я все равно не могу отвести от него глаз. Завороженно слежу за капельками воды, стекающими с волос и вспоминаю наш недавний поцелуй. Мы будто снова на несколько лет назад перенеслись. В то теплое время, когда он всячески старался меня завоевать. Каждым своим действием показывал, что я могу ему доверять. Приручал. Долго и упорно. Покорял.
И вот мы словно вновь вернулись к отправной точке. Только теперь меня пугает совсем не неизвестность в силу моей неопытности, а наоборот. Меня пугает то, что я знаю. Знаю как больно может быть, если у нас опять не получится.
Марку хватает одного взгляда на то, как мы с Ви застилаем диван, чтобы уверенно заявить.:
— Здесь буду спать я. Ты отправляйся в гостевую, а уже завтра подыщем тебе жилье. Уверен, в нашем доме найдутся квартиры под сдачу.
Мы с подругой переглядываемся, но возражать не решаемся. Не потому что я боюсь спорить с Марком, а потому что я банально не успела обдумать такие детали. Я ведь действительно не ожидала, что он ее привезет уже сегодня. Думала, у меня будет время все подготовить, решить насчет жилья… Да и неплохо было бы для начала поинтересоваться у подруги захочет ли она, вообще, мне помогать. Я знаю, что она была не в восторге от своей работы: днем работала официанткой в кофейне, а три ночи в неделю подрабатывала диспетчером в такси. Но это не значит, что она будет рада работе няни. Или скорее компаньонки… Господи, надо будет посмотреть в интернете как называется такая должность, а то чувствую себя знатной дамой из семнадцатого столетия.
Мы оставляем Марка в гостиной и я иду показывать подруге ее комнату. Еще в первый наш день дома муж заказал большую новую кровать и несмотря на то, что она смотрится странно в детской с веселенькими стенами, думаю, Виоле будет удобно. В любом случае, Марк прав. Ей нужно будет найти жилье. Было бы несправедливо требовать от подруги жить с нами. И дело даже не в том, что это напрочь лишит ее личной жизни. Дело в том, что мне не хочется втягивать ее в нашу… слишком все сложно между нами с Марком сейчас. И я боюсь, что присутствие чужого человека лишь все усугубит. Точно так же как я чувствовала себя жутко неловко в компании его матери, так и он будет чувствовать себя с Ви.