Чужие жены его интересовали чрезвычайно. Приезд семьи, с точки зрения Сяо Чжао, - своего рода домашняя выставка, и хотя на такие зрелища не выдают пропусков, он непременно должен попасть туда первым. Спортсменки, официантки, актрисы - каждую из этих женщин следует оценить, как экспонат. Так же он смотрел на чужих жен - оценивал лицо, шею, руки, ноги и все прочее, что доступно постороннему взгляду. По ночам ему снились обнаженные женщины, и потом он весь день рассказывал о них сослуживцам. Хоть бы Лао Ли скорей привез жену! Сяо Чжао сгорал от нетерпения. Обычно разговоры Сяо Чжао о женщинах сопровождались веселым смехом сослуживцев. Один только Лао Ли оставался равнодушным. Какая же у него жена? Сяо Чжао был заинтригован.
Сяо Чжао и его поступки можно было сравнить с контрамарками: они приносили весьма ощутимую пользу, но ничего не стоили. Глаза, уши, рот могли быть расположены у Сяо Чжао как угодно, потому что он пользовался ими не как все, а по-особому. Глаза походили на две жареные фасолины. А какая у него была мимика! Когда он смеялся, казалось, что подбородок касается лба. Он считал себя красавцем, и из вежливости никто не решался это опровергнуть. Сяо Чжао постоянно кого-нибудь высмеивал и был уверен, что у него к этому талант. При Лао Ване он высмеивал Лао Ли, при Лао Ли - Лао Вана, при Лао Ване и Лао Ли - Лао Суня. Когда же не было объекта, он высмеивал кого-нибудь несуществующего - ведь такой наверняка мог быть.
- Лао Ли поехал за женой! - сообщил он и скорчил такую мину, будто обжегся супом.
- В самом деле? - Все насторожились.
- Ну да! Взял отпуск на пять дней, на целых пять дней…
- На пять дней? Это при его-то добросовестности! Ведь он не позволял себе даже опозданий.
- Вот именно! Подождите, теперь уже недолго! - Сяо Чжао сгорал от нетерпения. Даже волосы на макушке шевелились.
- Смотри, Сяо Чжао, несдобровать тебе, если пойдешь без нас к Лао Ли! - сказал Цю.
- Оставил бы ты Лао Ли в покое. Ну что привязался? Он такой порядочный человек! - с упреком произнес господин У.
Господин У сидел выпрямившись, в огромных руках держал кисть и выводил ею огромные иероглифы, лицо - красное, в душе - только справедливость. Он кичился своей честностью и прямотой. Он и в самом деле был честным, настолько честным, что даже бесчестные свои поступки считал честными. Сяо Чжао приходился ему родственником. Господин У был обязан ему своим положением, но, как человек честный, не мог с этим считаться. Как-то У хотел взять себе наложницу, но, благодаря стараниям Сяо Чжао, это дошло до госпожи У, и госпожа У чуть не откусила мужу ухо. С тех пор господин У проникся еще большей неприязнью к Сяо Чжао, который, кстати, побаивался господина У, и не столько его самого, сколько его увесистых кулаков.
Вот почему сейчас Сяо Чжао замолчал, прикидывая в уме, как дождется приезда Лао Ли, как проследит, где он живет, а потом подговорит сослуживцев, без господина У, конечно, - Сяо Чжао бросил на него злой взгляд, - отправиться к Лао Ли.
Господин Цю, человек, в общем, неплохой, постоянно скучал и потому с особым энтузиазмом отнесся к сообщению Сяо Чжао. Он подошел к нему и тихонько сказал:
- Купим два фунта чаю и пойдем посмотрим, может, и на обед напросимся. В общем, командуй!
Господин У рассказал об этом Чжан Дагэ. Чжан Дагэ засмеялся, но ничего не ответил. Он помогал друзьям, это верно, но из-за одного обижать остальных не входило в его планы. Сяо Чжао обещал ему достать несколько тонн угля ' на зиму, на каждой тонне он сэкономит самое малое три-четыре юаня, зачем же досаждать Сяо Чжао? Он, конечно, мог пойти на это… Бог с ним, с углем. Но как обидеть человека?… Да и уголь на дороге не валяется.
4
Итак, надо не обидеть Сяо Чжао и в то же время приготовить все к приезду Лао Ли. И Чжан Дагэ отправился смотреть снятый для Лао Ли дом, в переулке Кирпичной пагоды, недалеко от трамвайной остановки и от рынка. Здесь тише, чем в переулке Боевых коней и Полного изобилия, и чище, чем в переулке Больших дворов: жить здесь очень удобно, особенно служащим финансового управления. Во дворе три дома. Чжан Дагэ снял для Лао Ли пять комнат. Остальные комнаты занимали хозяева. Свежевыкрашенный дом сверкал, только крыша протекала. Чжан Дагэ точно знал, что с тех самых пор, как женщины начали стричь волосы, крыши пекинских домов стали течь. Поэтому, когда снимаешь дом, нужно прежде всего упирать на это обстоятельство. Глядишь - хозяин и снизит на юань-другой квартирную плату. Каждый месяц экономия в два юаня. А пойдет дождь, можно раскрыть зонт. В конечном счете «крыша течет» и «крыша валится на голову» далеко не одно и то же. Стоит ли тревожиться?